Поездка Крюкова к Пестелю, совершенная по поручению А. П. Барятинского, состоялась не позднее середины ноября 1825 г.[1093] К этому времени относится возвращение начальника штаба 2-й армии П. Д. Киселева в Тульчин, после чего Крюков и отправился к Пестелю. Вслед за Крюковым к Пестелю был послан Н. Ф. Заикин для передачи только что полученного известия об опасном характере болезни Александра I. Это известие достигло Тульчина не позднее 18 ноября 1825 г. Таким образом, намерение «принять» указанных лиц в общество вполне могло осуществиться во второй половине ноября или в начале декабря 1825 г. В этот период деятельность тульчинских заговорщиков по принятию новых членов не замирала. Так, именно в начале декабря был принят упомянутый Крюковым лишь как кандидат, которого только собирались принять в общество, Е. Е. Лачинов, тогда же в тайное общество поступили И. Ф. Юрасов, И. В. Рынкевич, П. И. Горленко.
Важно отметить, что из числа трех указанных Крюковым лиц, которых еще только хотели принять, один (Е. Е. Лачинов) действительно вступил в Южное общество, о чем следствием были собраны убедительные данные[1094]. Этот факт придает значительно большее вероятие предположению о том, что другие названные Крюковым лица – «кандидаты» к вступлению в общество – в последние недели существования Тульчинской управы были приняты в ее состав, тем более что в это время активность южных заговорщиков не ослабла. К числу вновь принятых вполне могли принадлежать как Шлегель, так и «инженерный капитан» Семенов, о котором дополнительных сведений пока не обнаружено.
Мемуарные источники содержат дополнительные данные о близости Шлегеля к Южному обществу, свидетельствующие о том, что он знал о его существовании. Из записок П. И. Фаленберга известно, что доктор Шлегель вместе с доктором Вольфом лечил жену мемуариста. Шлегель принес Фаленбергу полученное с газетами печатное описание событий 14 декабря в Петербурге с объявлением об открытии тайного общества (вероятно, приложение к «Русскому инвалиду» от 19 декабря)[1095]. Случайными ли были эти упоминания в поздних мемуарах?
Особенно характерным в данном контексте выглядит еще один эпизод, описанный в записках Фаленберга и относящийся уже ко времени арестов в Тульчине. 11 января 1826 г. доктор Шлегель вошел к Фаленбергу «в приметном смущении» и, «после первых приветствий, устремив на него (Фаленберг пишет о себе в третьем лице. –
– Меня везут в Петербург.
– Вас? – прервал Фаленберг с видом шутки, – Быть не может! Мы вас не отпустим ни за что, всеми силами ухватимся за вас и отстоим.