Однако документ не отвечает на вопрос: принял ли Ростовцев в Северное общество Сапожникова формально? Есть лишь фраза: Ростовцев «открыл об обществе и его намерениях». Что она означает – принял ли Ростовцев своего родственника или только сообщил ему о том, что общество существует? Представляется, что речь может идти о формальном приеме Сапожникова.

Штейнгейль вспоминает, что ему было дано поручение принимать в общество лиц купеческого звания, но он так и не принял ни одного человека. Среди первых кандидатов из купцов был, очевидно, Сапожников, – его принятие считали желательным. Член тайного общества Ростовцев, которому Сапожников приходился «зятем», просил Штейнгейля принять Сапожникова, так как сделать это самому представлялось ему неудобным. Штейнгейль, по-видимому, этого не сделал, но вскоре – вероятно, непосредственно перед 12 декабря – Ростовцев, настаивавший ранее, чтобы Сапожников стал членом тайного общества, известил родственника о заговоре и его целях. Думается, что человек, который (вместе с лидером общества Рылеевым) сначала желал видеть своего родственника среди членов общества, а затем сообщил ему в подробностях о существовании и намерениях заговорщиков, несомненно, мог и принять Сапожникова в тайное общество. Вероятность этого еще более укрепляется тем, что Ростовцев обсуждал с ним важные вопросы, связанные с известным демаршем 12 декабря. В любом случае, судя по сведениям, приведенным Штейнгейлем, Ростовцев посвятил купца в тайну существования общества. Даже если он формально не принял Сапожникова, то уведомил его о многом, касающемся планов общества и его конкретных намерений.

Упоминает Штейнгейль Сапожникова и в своих поздних воспоминаниях. В контексте приведенных данных это указание приобретает особое значение. Согласно воспоминаниям Штейнгейля, вечером накануне 14 декабря в доме Сапожникова собрался узкий круг лиц (среди них был сам Штейнгейль): «…был поздний ужин у богатого купца Сапожникова, зятя Ростовцева. Хозяин, угощая шампанским, не обинуясь, говорил: „Выпьем! Неизвестно, будем ли завтра живы!“». Мемуарист, непосредственный участник вечера, заключает: «Так были уже уверены, что не обойдется без восстания». Об этом же вечере показал на следствии и Г. С. Батеньков: «В 7-м часу вечера 13 декабря я был у купца Сапожникова…»[1118].

В устах человека, посвященного в существование тайного общества и его намерения на 14 декабря, обсуждавшего вместе с Ростовцевым замысел сообщения о заговоре великому князю Николаю Павловичу, эти слова выглядят не просто свидетельством озабоченности грядущими событиями, но скорее признаком понимания опасности, которая грозит участникам заговора, к которым Сапожников, таким образом, причислял и себя. Вовсе не случайным представляется другой зафиксированный в показаниях Штейнгейля факт: в день 14 декабря он долгое время находился в доме Сапожникова[1119].