Тема духовного единения является главной в пророческих произведениях Хомякова («Россия», «Счастлива мысль, которой не святила…», «Мы род избранный, говорили…»). Близкие переживания запечатлены в рассказах Распутина («Век живи, век люби», «Что передать вороне», «Наташа», «Видение», «В непогоду», «Байкал предо мною…»), хотя А. С. Хомяков – не единственный ориентир для него в художественном отношении.

Обретение Истины о мире, о предназначении человека, душевного равновесия, гармонии бытия оба писателя ощущают как процесс восхождения к Богу, символическое общение с ним (Хомяков) и реальный контакт и реальное проявление знаков Провидения (Распутин). Божественное начало обнаруживается Хомяковым в самом человеке как источник жизни. Распутин ощущает Божественное начало в земной природе, в мироздании. Но и в себе герои Распутина открывают «благодатность», «нечеловечески сильное и огромное чувство», способное вместить в себя «все сияние и все движения мира, всю его необъяснимую красоту и страсть» («Век живи, век люби»), «вечность» («Что передать вороне?»). Тема познания сопровождается у художников мотивами пробуждения души, земли, ума, согревания солнцем земли (Хомяков); созерцанием неба, звезд, полета ввысь, в небеса; мотивами дождя, контакта с «невидимым и всесильным», ледохода, мотивами града Китежа (Распутин). Тема познания связана у писателей с пространственным перемещением: герой обычно совершает некое восхождение, парит над землей.

Связь с Провидением для Хомякова предстает не только явлением «подлинной жизни», но и открывает основной принцип жизнеустройства – воплощение божественной свободы и любви в тварном мире. Общение расширяет представление человека о бытии, приближает человека к миру трансцендентальному. Появляется мотив бесконечности бытия, «божеского призыва».

У Хомякова общение с высшими силами происходит, когда воспринимающий объект смиренно ждет Откровения: «В молчаньи сердца сокровенна, / Глагол творца прияла ты, – / Тебе он дал свое призванье / Тебе он светлый дал удел: / Хранить для мира достоянье / Высоких жертв и чистых дел; / Хранить племен святое братство, / Любви живительный сосуд, / И веры пламенной богатство, / И правду, и бескровный суд»[824] («России», 1839).

У Распутина истина не называема, она остается на уровне интуиции, подсознания, реализуется через слияние с «общим чувствилищем», как правило, на лоне природы. Провидение находит свои контакты с человеком, ведет с ним диалог. Так, в рассказе «Век живи, век люби» герой, оставшись один на один с тайгой, чувствует: «Вдруг тьма единым широким вздохом вздохнула печально. <…> Дважды на Саню дохнуло звучанием исполински-глубокой, затаенной тоски, и почудилось ему, <…> словно что-то вошло в него и что-то из него вышло, чтобы, поменявшись местами, сообщаться затем без помехи»[825]. Новое знание, однако, внерационально: что открывается героям провиденциальными силами, остается тайной. Герои только приближаются к загадкам бытия, не доступным разуму: «Его возможно лишь чувствовать, угадывать, внимать, а неизъяснимость вызванных им чувств лишь подтверждает его огромную неизъяснимость».[826] Распутин разделяет точку зрения Хомякова, высказанную в «Семирамиде», об ограниченности научного познания: «Еще важнее самих поверий и преданий, но, к несчастью, неуловим для исследователя, самый дух жизни целой семьи человеческой. Его можно чувствовать, угадывать, глубоко сознавать: но нельзя заключить в определения…».[827] Возможность диалога с Провидением, открытие Божественного начала в тварном мире, обретенная радость бытия, гармонии с миром и самим собой, надежда – и есть Истина, итог познания.