B. Г. Распутин считает наиболее удачной формой совместной жизни именно общину и видит в этом залог национального возрождения, в этом он близок А. С. Хомякову: «И деревня наша, если бы не издергивали ее реформами, деревня наша и колхозами стояла бы крепко. Ибо шла к тому, чтобы превратить навязанное в естественное, “коллектив” в “мир”, приказной порядок пусть в нерешительное, но все-таки народовластие». Отмечает современный писатель «какой-то общий ток – …дать образование детям глубинки… чтобы национальное направлялось национальным».[798]

Наиболее органичным правлением для России А. С. Хомяков представлял патриархальную монархию. Анализируя оперу Ф. И. Глинки «Жизнь за царя», «как явление вполне русское и созданное из конца в конец духом жизни и истории русской», писатель представляет свое видение государства: «народная сила освободила Москву великим ополчением; народный голос выбрал царя Земским собором; великая община снова сомкнулась в государство»[799]. Община – Земство – монархия составляют, таким образом, общий организм. «Голос русской земли не может быть услышан и узнан по арифметическому счету голосов; это голос соборный, органический, а не механический»[800], – как считает исследовательница Т. И. Благова. По ее мнению, это объясняет неприятие славянофилами республиканской формы правления.

Рассуждая о современном обществе, В. Г. Распутин перекликается с А. С. Хомяковым: «Народная воля не результат голосования, а энергическое и соединенное действие в защиту своих интересов и ценностей…».[801]

Хомяков видел и отрицательные стороны России: славянское племя пробуждает «дремлющие стихии в других народах», а само остается без «славы и памятников», нет у него достаточной целеустремленности. Он высказывает предположение, что это от широты славянского духа. И в самой отсталости России видит Хомяков преимущества: «Мы – центр человечества европейского полушария, море, в которое стекаются все понятия… можно жить мудро чужими опытами»[802]. Но есть в России сила, которая позволит выполнить ей мессианскую роль в отношении других народов: «Многочисленнейшее изо всех племен человеческих (я говорю по языку), кроме китайского, должно было иметь огромное влияние на всю жизнь человечества».[803]

Именно община хранит высшие духовные качества народа, которые позволят России сказать свое слово в мировой истории: «Грядущее покажет, кому представлено стать впереди всеобщего движения; но если есть какая-нибудь истина в братстве человеческом, если чувство правды и добра не призрак, а сила живая и неумирающая – зародыш будущей жизни мировой – не германец, аристократ и завоеватель, а славянин, труженик и разночинец, призывается к плодотворному подвигу и великому служению»[804]. Община воплощает принцип соборности в общественном устройстве. А. С. Хомяков несколько раз обращался к определению соборности: «Соборность – это свободное единство основ церкви в деле совместного понимания ими правды и совместного отыскания ими пути к спасению, единство, основанное на единодушной любви к христианской и божественной праведности»[805]. Соборность выражает идею собирания не только в смысле соединения многих в каком-либо месте, но и в более общем смысле как «идею единства во множестве»: «Церковь кафолическая есть церковь “согласно всему” или церковь “согласно единству всех”. Церковь свободного единодушия, единодушия совершенного, церковь, в которой нет больше ни греков, ни варваров, нет различий по состоянию, нет ни рабовладельцев, ни рабов»[806]. Вне соборного единения человек не способен освободиться от грехов и достичь духовной цельности. Именно православие сохранило соборность. Только принципы православия могут дать миру пример человеческого общежития на основах любви, братства и цельности внутреннего мира человека. Этим объясняется возникновение у А. С. Хомякова идеи об особой миссии России. Мессианский мотив патетически звучит в стихотворении «Раскаявшейся России»: «Над миром станешь ты высоко, / В сияньи новом и святом! / Иди! Тебя зовут народы! / И, совершив свой бранный пир, / Даруй им дар Святой свободы, / Дай мысли жизнь, дай жизни мир! / Иди! Светла твоя дорога!».[807]