При выволочке присутствовала всё та же компания, только вместо выбывшего Сокольского пригласили мадам Гришину.

– Вы, Борис Ильич, вызвали меня, чтобы пересказать вновь почерпнутые обороты русского языка? – Лариса очнулась от дум, пора было включаться в перепалку. За последние полтора месяца ей порядком наскучили эти бесплодные ругачки, язык чесался свести всё к стёбу.

Вешкина с Гришиной прыснули в кулак, Ниткин возмущённо завертел по сторонам нечёсаной башкой. Триш повысил голос на два тона.

– Или ты опять за свои выкрутасы принялась? Кто разрешил тебе в рабочее время таскаться по судам и позорить родное издание? – загремел он, не реагируя на Лорин выпад. Та по-прежнему смотрела на него насмешливо:

– Я находилась в суде по официальной повестке, которую и сдала утром кадровичке. Ваш источник информации, Владимир Натанович (в сторону Ниткина она голову не повернула), должен был сообщить об этом, он в курсе.

– Допустим, по повестке, – сбавил обороты главред. – Но за какой нелёгкой ты опять сунулась к этому Кротову?

– Дела Кротова, как фигуранта уголовного преступления, я не касалась, если вас это интересует.

Главный промычал что-то невнятное. Его действительно разбирало любопытство. На самом деле никто из «верхних» лично ему не звонил. А Ниткин, всё утро истеривший по поводу «сучки Лебедевой, которая опять наклала газете в карман», ничего внятного по существу инцидента сказать не мог – не знал, Витас служить ему информатором и не думал. Сегодня лишь тявкнул, чтобы попридержали в «Обозе» свою приму журналистики, а то она уже и в судах околачивается. Суд, где могла оказаться Лебедева, вчера был один, по делу о бочках. А если Курилову не понравилось её участие, значит, она что-то напортачила и настроила против родного еженедельника начальство. Чем не повод для разборок?

– А чего ж тогда ты касалась, если уже весь город опять о тебе говорит?

Какой такой город, и о чём именно говорит, Лариса могла догадаться. В зале сидело достаточно представителей разных СМИ; наверняка по редакциям уже пошёл шепоток о её выступлении. И то! Не часто журналистов приглашают в суды свидетельствовать против уголовников. Видимо, дошла молва и до Триша.

– Если коротко, то сторона потерпевших требовала подтвердить, что у публикации «В логове» есть реальный прототип – подсудимый Кротов. И что его историю мне под магнитофонную запись рассказала его бывшая супруга. А потом отказалась подписать готовый к печати материал. И мы опубликовали его как анонимный.

– О Боже! – заломил руки Ниткин. – Вот, предупреждал я Сокольского, что эта анонимка ещё даст нам прикурить! Теперь всем известно, что наше издание не может даже сговорчивых респондентов найти! Ты, Лебедева, когда там вещала, хоть на минуту подумала о газете, тебя поднявшей?