Нынче ветрено. Мчатся тучи. Ветер сечет озеро Эри, косматое озеро. Окно моего офиса аккуратно разрезано на черное. Пополам. В светлой половине ветер косматит озеро Эри. В теневой всё как свернувшийся майонез, там, вдали, буро-белое хлюпанье под пухлыми пальцами ветра. Что за омерзительный вид.
И за каким чертом Норман Бомбардини воткнул табличку в глаз основателя Кливленда?
Десять минут, от силы. Я буду следить за временем по стенке офиса. Когда тень достигнет диплома – придет она.
/г/
/г/– Ну, отличное местечко? – говорил Нил Обстат-мл. Лангу Встангу-Шлангу. – Уж ты подожди. Раз в час бармен втыкает палец в глаз. По трудовому договору.
– А какие у этой Джинджер сисяндрии, – сказал Ланг, опорожняя пивную бутылку. – Я такой хрени в жизни не видал.
– Можем завалиться сюда вечерком, – сказал Обстат. – К ночи у них хрень куда ядренее. Кливленд по ночам бывает совсем ядреный. – Он пососал твизлер. – Кливленд недооценивают. Вы, парни с Востока, вечно забываете, что на Среднем Западе идет содержательная культурная жизнь.
– Такие сисяндрии в бессодержательности не упрекнешь, это я тебе прямо скажу.
Ланг и Обстат сидели в «Островке Гиллигана». Наступало обеденное время. Они обедали. Ланг провел утро в обществе Рика Кипуча и заключил, что сумеет справиться с переводами за неделю, если поработает как следует. Ланг предвкушал следующие три месяца. На оставшийся день его отпустили. Он позвонил Нилу Обстату, как только случайно увидел, что Рик Кипуч рассматривает фото Обстата в каком-то каталоге «Камношифеко».
– Поверить не могу, что мы встретились, и не где-то, а в Кливленде, – говорил Обстат. Они сидели на большом пальце Профессора. – А ты говоришь, что уже не по пустыням.
– Временно.
– Временно. Ты занялся бухгалтерией? В жизни не подумал бы, что ты бухгалтер, здоровяга.
– Тут дело в девице, такой бляцки крутой, что я типа вручил ей ключи, на время, – сказал Ланг, то кладя ногу на ногу, то снимая ногу с ноги на пластмассовой скамейке.
– Не Линор Бидсман.
– Нет, ясно, не Линор Бидсман. – Ланг просигналил насчет еще одного пива, и бармен, в белой шляпе, показал ему из-за стойки два больших пальца. – Моя жена, – сказал Ланг Обстату. – Девица, которая жена.
– Реально крутая, а?
– Не хочу об этом говорить.
– А то. – Обстат хлебнул твизлера. – Но ты, когда звонил, сказал что-то насчет Линор Бидсман.
– Я сказал?