– Зашибись конем.

– Но вообще мы на деле не знаем, что эта штука делает. Ты бы слышал этих деток. Чирикают как птички.

– Шутишь.

– Каламбур ненамеренный.

Ланг рассеянно уставился на декольте Джинджер.

– То есть она крутая, а с папочкой у нее так себе.

– У меня впечатление, что они вообще не близки.

– Ах-ха.

– Слушай, хочешь глянуть на ее фото? – Обстат стал копаться в заднем кармане чиносов.

– Я в курсе, как она выглядит, – сказал Ланг. Потом изумленно посмотрел на Обстата. – Ты носишь ее фото?

– Мадемуазель сразила меня издалека, уж бог знает как давно, – сказал Обстат, тряся головой и перебирая кредитные карты. – Признаю, положение жалкое.

– А фото у тебя старое?

– Из выпускного альбома.

– Давай-ка сюда.

Обстат передал маленькую, под бумажник, фотокарточку. Линор на фото – шестнадцать лет. Очень длинные волосы. Она широко улыбается, глядя в пустоту, припасенную специально для выпускных альбомов.

Ланг уставился на фото. Смахнул большим пальцем кусочек пивной пены с краешка. Линор улыбалась ему, сквозь него.

– Кажись, и правда она.

Обстат раскачивался вверх-вниз на скамейке.

– Слушай, посиди еще пару минут. Скоро будет очередная хохма. И глянь-ка вон на ту, что на Мэри-Энн, с бородатым мужичком в запотевших очках. Какая-то с прибабахом, но зато уж сисяндрии так сисяндрии.

Ланг все глядел на фотографию. С видом, будто вот-вот что-то скажет.