— С каких это пор ты стала так интересоваться кораблями?

— Мне всегда было интересно дело отца.

— Соглашусь, что оно интереснее моего. Постараюсь не счесть это за оскорбление, — он задул единственную свечу, и Мэри подумала, что на этом разговор закончится. Но, когда комната погрузилась во мрак, он продолжил тихим зловещим голосом: — И хоть я уверен, что у тебя в голове в основном одно белое мясо, — я уже говорил тебе, — но знаю, что там есть ошметки чего-то большего, темного, змеиного и гордого. Я пытался сломать тебя, как дрессировал бы дикую лошадь, чтобы она стала послушной. Но, Мэри, — она смотрела в темный пустой потолок, — эта часть может довести тебя до виселицы, — сказал он.

Она проглотила это и промолчала.

— Я знаю, что ты не спишь, — прорычал он.

— Не сплю.

— И?

— Ты обвиняешь собственную жену в одержимости? Если да, то что я сделала, чтобы заслужить такое оскорбление?

— Я чувствую, что ты что-то замышляешь. Но когда я узнаю больше и обличу злость в твоем сердце, чайник будет наименьшей из твоих забот.

Ей хотелось спросить его, почему бы ему не убить ее сегодня ночью, чтобы Кэтрин сразу забрала его себе, но сдержалась. Во-первых, она не знала, есть ли в нем хоть толика взаимности, было ли ему хоть какое-то дело до служанки, а во-вторых, она даже надеялась, что Кэтрин ему нравится.

Эти люди заслуживают друг друга.

Наконец перед самым Новым годом «Согласие» встало на якорь в бостонской гавани. Это был четверг. Корабль прибыл ближе к вечеру, солнце уже спускалось за холм Маяк. Мэри об этом никто не сообщил. Она узнала обо всем потому, что каждый день после обеда отправлялась в гавань, за исключением тех дней, когда они с Томасом ужинали у ее родителей и она могла напрямую спросить у отца, какие корабли приплыли и уплыли; она надеялась, что из-за этих вопросов ее заподозрят лишь в сребролюбии, а не в чем-то большем.

Но в тот четверг она увидела большое судно, пришвартованное на краю пристани, со спущенными парусами на двух огромных мачтах, и Мэри спросила у проходившего мимо моряка название корабля. Он ответил, и Мэри, не думая о том, что может еще сильнее обеспокоить Валентайна Хилла, если он ее увидит, направилась прямо к его складу с намерением найти Генри. Валентайн уже ушел домой, но Генри был еще в кабинете. Он сказал ей, что разгружать корабль уже поздно, так что работы начнутся только с утра (при условии, добавил он, что моряки вечером не напьются до такого состояния, что к утру не смогут выйти на работу). Днем на корабль погрузят товар из Новой Англии, и в субботу он отплывет.