— Я молюсь, чтобы оно не привело тебя к погибели.
— Благодарю тебя.
— Скажи мне…
— Да?
— Ты так боишься остаться одна? — спросила Констанция.
— Я изменила свое решение не по этой причине.
— По какой?
— Это не по мне — использовать аконит. Я поняла это, когда у меня появилась возможность.
— Он злобен, Мэри, и опасен. Я не шутила, сказав, что буду молиться, чтобы твои поступки не привели тебя к могиле раньше срока.
— Не приведут. Я уверена.
— Почему? — настойчиво спросила Констанция, и Мэри была тронута ее заботой.
— Не бойся за меня, моя судьба определена. Давай сойдемся на этом.
Констанция видела, что больше ей не удастся ничего вытянуть из Мэри.
— Очень хорошо. В таком случае зачем ты пришла? Не зайдешь ко мне?
— Я хотела пожелать тебе всего самого лучшего и поблагодарить тебя. Ты замечательный человек, и я рада, что мне довелось познакомиться с тобой.
Констанция скрестила руки на груди.
— Ты уезжаешь. Теперь я в этом убеждена: вижу красноту в твоих глазах, что свидетельствует о расставании.
Мэри вздохнула. В голосе Констанции звучало участие, но она чувствовала внутреннюю дрожь, смесь сердечной боли и облегчения. Она ответила, косвенно подтвердив догадку Констанции, потому что та этого заслуживала:
— Позволь мне сказать, что, если наши пути больше не пересекутся, я желаю тебе здоровья и счастья и благодарна за все, что ты для меня сделала.
Констанция обняла ее, и Мэри удивилась. Она не предполагала, что эта женщина способна на такой жест. И Мэри наклонилась к ней и обняла в ответ. Она уткнулась лицом в ее шерстяной плащ, чтобы промокн