Лишь однажды, в 1971 году, неумолимой, подавляющей власти архитектуры Райта над любым произведением живописи или скульптуры было оказано серьезное сопротивление: на Шестой международной выставке музея Гуггенхайма француз Даниэль Бюрен подвесил под куполом огромное, на всю высоту атриума, полосатое полотнище, разделившее атриум пополам. Участвовавшие в выставке Джадд, Флавин, Кошут и Лонг потребовали убрать баннер Бюрена, грозя в противном случае забрать свои работы: дескать, баннер загораживает их инсталляции. Нелепость этого аргумента очевидна: при виде сбоку полотнище превращалось в тонкую, почти незаметную полоску, совершенно не мешавшую обозрению выставленных объектов. Но под воздействием шантажа баннер Бюрена пришлось убрать. На самом деле раздражение его противников было вызвано тем, что баннер опровергал важную для минималистов презумпцию нейтральности среды, в которой зритель взаимодействует с произведением. Бюрен наглядно продемонстрировал, что институция неизбежно контекстуализирует создание, визуальное восприятие и понимание художественного объекта. Он обнажил принципиальный конфликт между музейной архитектурой как носительницей институциональности и выставляемыми в ней произведениями, особенно скульптурами752.

Здание Райта столь мало пригодно для экспонирования произведений искусства, что в 1998 году, когда в нем была устроена оформленная Фрэнком Гери выставка «Искусство мотоцикла», кто-то из критиков пошутил: «Наконец-то музей Гуггенхайма обрел свою настоящую функцию!»

При всем том значение построенного Райтом музея для этого жанра архитектуры невозможно переоценить. «Сооружение Райта, – писал критик Пол Голдбергер, – как в социальном, так и в культурном отношении сделало для архитектора допустимым проектировать крайне экспрессивные и субъективно мотивированные музейные здания. В этом смысле чуть ли не любой современный музей является детищем Гуггенхайма»753.

Музей Гуггенхайма в Бильбао

Музей Гуггенхайма в Бильбао

Спроектированный Фрэнком Гери филиал Музея современного искусства Соломона Гуггенхайма в баскской столице Бильбао приехавший на инаугурацию Филип Джонсон назвал «величайшим зданием нашего времени»754.

Градостроительная ситуация, в которой он возник, отчасти схожа с той, в которой появился Чилихаус. Для обоих зданий были расчищены обширные участки деградировавшей городской среды: «Место под музей отвели такое, что какой-либо внятный сигнал подать оттуда было затруднительно: …участок находился в центре огромной развязки, ставшей итогом прежнего бестолкового подхода к городскому планированию»755. Оба здания отмечают собой границу между респектабельными буржуазными кварталами конца XIX – начала ХХ века и акваторией (в Бильбао это река Нервьон). По другую сторону канала от Чилихауса горизонт замкнут, как горными цепями, грандиозными корпусами крупнейшего в мире складского комплекса Шпайхерштадт, а взгляд от музея Гуггенхайма упирается в холмы за рекой, на которые Бильбао не взбирается.