Другой инструктор объяснил ему, как распознать милицейских агентов, которые следят за вами на улице, и посоветовал не уходить от слежки, потому что законопослушному гражданину скрывать нечего. Еще один натренировал Игоря формулировать фразы с двойным смыслом, научил, какие предосторожности нужно соблюдать в речи, какие слова не следует произносить; заставил выполнить много практических заданий и остался очень доволен успехами своего ученика. Инженер показал ему, как собирать, разбирать и ремонтировать аппарат ультразвукового исследования, регулировать поток ультразвука и интерпретировать изображения на экране. Игорь мгновенно понял, как работает аппарат, ему даже не понадобилась фабричная инструкция. Гинеколог познакомил его с последними достижениями акушерства, которое не было его специальностью, и он не имел практики в этой области с тех пор, как в тридцатых годах проходил интернатуру.

Человек, назвавшийся Шломо, хотя Игорь сомневался, что это его настоящее имя, заставил его выучить наизусть список фамилий семнадцати человек, с которыми он должен был вступить в контакт; причем возглавляли этот перечень наиболее значимые персоны. Пятеро считались «вполне надежными» – два раввина и трое пожилых людей, известных и уважаемых в общине, последних членов консистории, оставшихся на свободе; еще семеро считались «практически надежными», так как отсидели в тюрьме или вернулись из лагерей и так и не смогли устроить свою жизнь; еще пятеро – «условно надежными», но в них полной уверенности не было – к этим следовало подходить с осторожностью. Игорь запомнил имена, фамилии, адреса и основные данные всех семнадцати человек. Он также выучил наизусть телефон израильского консула в Ленинграде; и на случай, если произойдет что-то непредвиденное, – швейцарского консула. Плюс пароль: фраза из Гоголя, которую нужно было произносить четко и внятно, чтобы дипломаты могли ее опознать. Ее также следовало использовать и в том случае, если связываться будут с ним: «Он лжет во всякое время, этот Невский проспект».

Все восемь недель, что длилась подготовка, Игоря постоянно информировали о том, как продвигается дело: начиная с предложения о безвозмездной передаче оборудования, которое было сразу же принято Боткинской больницей в Ленинграде, и ожидания санкции министра здравоохранения – только он мог дать разрешение на ввоз, но не спешил с этим. Потребовалось вмешательство заведующего больницы, который служил под его командованием во время войны, чтобы подтолкнуть дело, и Андрею Альтману выдали рабочую визу.