* * *

«Кресты» занимали целый квартал: два пятиэтажных кирпичных корпуса тюрьмы, каждый в форме креста (самые удачливые заключенные могли видеть из окна Неву); мастерские, гигантская кухня, способная кормить четырнадцать тысяч человек, административные корпуса, церковь с куполами, закрытая еще до войны, больница, морг на триста мест, ледник, кузнечный цех с дымовой трубой, которая возвышалась над тюрьмой; комната для свиданий, похожая на вокзал, и подвальные помещения, находившиеся исключительно в ведении КГБ. Об этом таинственном и страшном месте рассказывали истории, от которых холодело в груди, с ужасными, наверняка выдуманными подробностями, потому что оттуда не так часто возвращались живыми. Никто точно не знал, сколько знаменитостей сидело здесь до и особенно после революции, – многие заключенные погибли в эпоху «больших чисток» от болезней или жестокого обращения. Эта тюрьма, построенная еще в царское время, слыла идеальной благодаря своей крестообразной планировке: крылья каждого корпуса сходились к центральной ротонде, что, вероятно, позволяло единственному охраннику держать в поле видимости всех заключенных на этаже; правда, с тех пор здания пришли в упадок и потихоньку разваливались.

В тот же вечер, после разговора с Виктором, Игоря перевели в тюремную больницу, занимавшую отдельное четырехэтажное здание; в общих палатах стояло по двадцать больничных коек, разделенных занавесками. Игоря отвели на четвертый, последний этаж, в карантинную зону, где размещали больных с подозрением на туберкулез и другие инфекционные заболевания. Место было мрачное, уровень смертности – выше некуда, но у каждого больного был отдельный бокс с грязными, облупленными стенами. Из зарешеченного окна больницы, поверх стены с колючей проволокой, можно было видеть город, простиравшийся далеко на запад, и боевые орудия крейсера «Аврора», доживавшего свой век на стоянке.

Виктор поручил Игоря доктору Маринеско, о котором шла худая слава: заключенные говорили, что после его лечения выживают немногие; по слухам, он попал сюда потому, что на воле ни одно медицинское учреждение не желало иметь с ним дела. Что было зловредной сплетней: Маринеско всю войну прошел военврачом в составе 57-го армейского корпуса под командованием Жукова, который высоко ценил его и лично наградил за медицинскую службу во время кровопролитной Курской битвы. На Константине Маринеско был белый халат, под которым скрывался твидовый костюм, – никто не знал, где он достает элегантную одежду и галстуки; пышная шевелюра, усы и остроконечная бородка, крашенные в черный цвет, придавали ему смутное сходство с Троцким, однако никто не осмеливался высказать это вслух. Маринеско ни в чем не мог отказать Виктору Маркишу: тот прибыл к ним прямо из московской Лубянки и, по словам директора тюрьмы, был сотрудником Андропова, только что назначенного главой КГБ. «Всегда полезно оказать услугу могущественному человеку», – думал Маринеско. Что касается следователя с ярко-голубыми глазами, то он объяснил Игорю, какие шаткие обвинения были против него выдвинуты, и молча поздравил себя с тем, что не дал забить его до смерти на допросе.