Началось все, как обычно. Был понедельник, нет, четверг. Впрочем, могла быть и пятница, неважно. Во всяком случае, будний день, а мне до смерти не хотелось делать уроки. Я слонялся по саду, стараясь пропускать мимо ушей непрерывные увещевания бабушки, но это мне не очень удавалось. Потому я пощелкал языком, тихо-тихо посвистел сквозь зубы; я еще не кончил свистеть, как из-за угла дома пулей вылетел Плутон. Перекувыркнулся у моих ног, потом, словно мячик, высоко подпрыгнул несколько раз, залился лаем и вообще повел себя, как не положено нормальным собакам. Уж очень он радовался. Но едва мы подошли к лесу, как Плутон утих и, уткнув нос в вереск, помчался впереди меня. Да, день был прекрасный, не то в конце апреля, не то в начале мая, во всяком случае — весной; дрозды пели, самцы-фазаны кричали на свой лад, и на верхушках сосен уже показались первые, свежезеленые весенние побеги. Я бежал и бежал все дальше в лес, я забыл, что мне, собственно, нужно делать уроки, но ведь мама придет с работы только около пяти, а отец еще позже, значит, у меня еще было много времени.

И конечно же, я встретил лесника. Как всегда подозрительно, посмотрел он на меня, но у него была другая забота — его мопед, выплевывая голубые облачка дыма, вихлялся на песчаной почве, заросшей вересняком, и норовил врезаться в ближайшее дерево. Потому лесник должен был глядеть в оба, ибо дороги там узкие, они непонятным образом петляют то вокруг одного, то вокруг другого дерева и нередко кончаются в песчаной яме.

Я вежливо поздоровался с ним и подумал: хорошо бы запретить такими вот зловонными трещотками нарушать тишину леса. Потом отправился дальше, ни разу не обернувшись. Не прошел я и ста шагов, как услышал тявканье Плутона. Я обмер от ужаса, ведь, как я уже говорил, Плутон никогда не лаял в лесу. Случалось, он слегка повизгивал, например когда загонял на дерево белку. Мог и поворчать, это он делал обычно, найдя в зарослях сосняка старую лисью нору, но от лая воздерживался.

А тут вдруг… Я не знал, как мне быть. С одной стороны, я, естественно, хотел броситься к Плутону, хотел посмотреть, что за редкого зверя он там вспугнул, а с другой — нельзя было выпустить из виду лесника. Стоит ему только услышать… и я пропал, ведь он-то знает всех собак на шесть деревень в округе. Сначала я заметался туда-сюда, но потом все же остановился и взял себя в руки. В лесу было тихо, так тихо, что даже в ушах звенело, и казалось, ты совсем один в этом бесконечно большом мире. Я уж было подумал, что то была ложная тревога, когда Плутон снова тявкнул раз-другой, но теперь уже злобно, отрывисто, и в лае его прозвучали высокие резкие ноты. Не успел я испугаться, как опять услышал треск мопеда. Лесник, наверно, только что выбрался из ямы, должно быть, эта извивающаяся дорога настолько поглощала его внимание, что он ничего не замечал.