А еще с нами Ник Никерсон, непривычно взрослый (но новый) член полевой команды, которому около 50 лет и который пытается начать карьеру с чистого листа. Он тоже из семьи военного, его детство и юность прошли в Японии, Сиэтле, Флориде, Джорджии. Ник с начальной школы хотел стать морским биологом и даже поступил учиться в колледж. Но когда его отец попал в больницу, он бросил учебу, чтобы помогать матери. Это стоило ему отсрочки от призыва в армию, и он был вынужден вступить в ряды вооруженных сил и оставить маму, чтобы защищать родину. В конечном счете он все же стал морским биологом, изучал креветок и крабов у побережья Джорджии, следил за перемещениями морских птиц и руководил национальным морским заповедником.
– Я очень любил свою работу. Но что-то не давало мне покоя.
Он унял беспокойство, переехав на гавайский остров Кауаи, где в качестве рукоположенного священника с почетной докторской степенью богословия – курс обучения в калифорнийском отделении Универсальной церкви жизни он прошел по почте – зарабатывал на жизнь тем, что проводил венчания.
Аарон Дитрих, которому 27 лет, мускулистый блондин с «конским хвостом» и бородой. В левом соске у него пирсинг, а на плече большая, со вкусом выполненная татуировка, изображающая морскую черепаху.
– Черепаха – моя
Аарон вырос в Юте и Колорадо. После окончания школы переехал на остров Гавайи, где несколько лет работал вместе с отцом – художником, который создает свои скульптуры из расплавленной лавы.
– Увлекательное занятие: мы заливали раскаленную до тысячи градусов лаву в деревянные формы. К тому времени, как лава остывала, дерево истлевало и на поверхности отпечатывалась его текстура.
Аарон поступил в Гавайский университет, но бросил учебу за год до окончания. Два лета трудился на промысле лосося на Аляске.
– Сначала все было замечательно, отчасти потому, что иметь дело с чем-то масштабным всегда интересно. Но спустя какое-то время мне стало не по себе от того, что мы убиваем столько рыбы. Однако меня беспокоило не только это: случалось, например, что капитаны и другие члены экипажа стреляли по морским львам. Я понял, что больше всего люблю биологию, и поэтому вернулся к учебе.
Мы вздрагиваем от неожиданности, услышав голос Джулии, который доносится из рации сквозь помехи. Она обнаружила черепаху с опухолью где-то на южном берегу. Мы с Ванессой, Аароном и Ником направляемся туда. Под сгустившимися на небе тучами тонкая полоска светлого песка отделяет черное море от такой же черной суши. Пока мы бредем по узкому клинышку пляжа у самой кромки воды, глаза привыкают к темноте. Мы минуем приплывшие откуда-то издалека ветки, которые облепили устроившиеся на ночлег фрегаты и олуши. В темноте не всегда отличишь тюленя от выброшенного на берег бревна. Чтобы не попасть впросак, мы каждый раз обходим их стороной. Иногда нам вслед сверкает вынесенная волной фосфоресцирующая медуза.