Все увиденное и услышанное пролетает сквозь меня, как стая черных, галдящих и гадящих птиц. В голове хаос. Перевожу взгляд на дежурных, сидящих под телевизором. Они не смотрят новости – оба уткнулись в свои компьютеры. Зато мой конвоир просмотрел весь сюжет и сейчас пялится на меня в тупом изумлении, с приоткрытым ртом.

– Так это чё?.. Ты, типа, оттуда, что ли?..

– Заткнись, опенок, – тихо говорю я. – Будешь вякать, я тебе ухо отгрызу, мне терять нечего…

Он набирает воздуха, чтобы что-то сказать, но молчит, уставясь в мои глаза и понимая, что сейчас я вправду могу отгрызть ему что угодно.

Сажусь на пол прямо возле стойки. Сил нет совсем. Да еще нос почему-то начинает ныть все сильнее… Недомерок-конвоир не смеет приказать мне встать. Моя рука висит в наручнике, пристегнутом к его запястью. Мимо проходят люди в форме и в штатском, не обращая на нас внимания. Моя лихорадочная дрожь теперь усиливается нервной дрожью. Впервые в жизни понимаю, что значит «трястись от злости». Наверно, я похожа сейчас на маленькую злобную собачку на поводке, которая готова изорвать в клочья весь мир – дай только волю.

Сгибаю ноги, упираюсь лбом в колени – в такой позе я обычно возвращалась к жизни после своих подключений… Господи, если бы я могла отдать всю боль, которую вбирала в себя, взорваться этой болью, как бомба! Они бы здесь разом все загнулись – весь личный состав их долбаного СНК!..

Чувствую, как чьи-то пальцы тычут мне в затылок.

– Девушка, давай вставай. Поедем…

Поднимаю голову. Надо мной нависает ваххабит.

– Давай отстегивай уже, – говорит он конвоиру, и тот отцепляет наручники от своего запястья.

Обеими руками ваххабит берет меня за плечи и ставит на ноги. Опять удивляюсь его силе.

– Куда?.. Куда поедем? – я смотрю ваххабиту в лицо. В его густой бороде белеют зернышки риса – плов, что ли, ел?..

– Слушай, честно говорю тебе: не знаю. Начальник дал адрес, сказал: вези туда.

Пару секунд размышляю – подчиниться или свалиться на пол, пусть тащат на руках, пусть везут куда хотят… Ноги подкашиваются…

– Э, девушка, ты совсем слабая стала, да? Еду давали тебе? Нет?.. Ладно, давай на дороге тебе что-нибудь куплю…

Он ведет меня на улицу, обхватив за плечи, но не грубо, как в прошлый раз, а скорее поддерживая и помогая. Мы оказываемся перед вчерашней лужей. Ваххабит вспоминает, что я в носках, и, недовольно ворча, обходит со мной лужу, подводит к черной БМВ.

– Давай садись наперед.

Прежде чем сесть в машину, осматриваюсь. Мы – во дворе СНК, на стоянке, залитой электрическим светом. Выше фонарей – темное небо. Но, похоже, сейчас не ночь, а вечер – край неба за крышами еще светлый.