Здоровой рукой он направляет кресло вдоль стены. Я помогаю ему.

Мария вытягивает шею, пытается разглядеть, что с Алешей.

– Ваня, будьте с ней, – говорит отец Глеб.

Он идет к солее и подвигает ширму, закрывая от нас Нику и Алешу. Но я успеваю заметить, что Ника все так же стоит, склонившись к Алеше, держа его за обе руки.

В храме нарастают гомон и плач, но их перекрывает бас Якова Романовича, усиленный гулким эхом:

– Повторяю еще раз. Всем оставаться возле своих детей. Когда полицейские войдут, всем поднять руки… Отец Глеб, откройте все двери в иконостасе, пусть они увидят, что там тоже все подняли руки…

Внезапно храм озаряется – вспыхивают электрические свечи на стенах.

– Вот так! – приветствует это явление Яков Романович. – Да будет свет! Сохраняйте спокойствие, друзья! – И прибавляет, еще повысив голос: – Все обойдется! Все будет хорошо!..

И я понимаю, что он, может быть, впервые позволил себе сказать родителям эти слова.

Со стороны двери раздается механический визг.

– Начали дверь пилить, – говорит кто-то рядом со мной.

Визг прерывается, и я слышу Марию, зовущую меня:

– Ваня… Ваня… Ради Бога, посмотрите – что с ними.

Понимаю, что она говорит про Нику и Алешу.

– Да-да, сейчас…

Ловлю себя на том, что мой голос звучит странно, глухо – будто говорит кто-то другой. Оставляю Марию, пробираюсь между кроватями к солее, к ширме, за которой Ника и Алеша.

Из притвора доносится грохот. Догадываюсь, что это выломали двери из коридора в притвор… Через пару секунд металлический визг раздается с новой силой. Значит, они уже взялись за вторые двери, ведущие сюда, в храм… Понимаю, что штурмовики вот-вот ворвутся, и хочу скорее вернуться к Марии… Расталкиваю людей, не сводящих глаз с дверей, в страхе прижимающих к себе детей. Натыкаюсь на Лёньку, стоящего в узком проходе между койками. Рядом с ним – Рита. Вижу, что они ссорятся. Рита вцепилась Лёньке в плечо, что-то кричит. В паузе между визгом пилы слышу Ритин голос:

– Не… не… не надо! Не смей! – И, увидев меня, она кричит уже мне: – У него бомба!

– Что? Какая бомба?

– Такая бомба! – вопит Лёнька. – Мы тоже с зубами! Пусть только сунутся, уроды!