Не хватало сиделок для ухода за больными и ранеными. Рапорт рядового служащего почты Воробьёва в Гомельский комитет почтово-телеграфных служащих от 4 октября 1917 г. наглядное тому подтверждение: «…у моей жены переломана кость на левой ноге, и она находится на лечении в Уваровской земской лечебнице. Из-за того, что в указанной лечебнице есть только одна сиделка, которая не может оказывать услуги моей жене, которой необходима постоянная помощь, а также и для устройства домашних дел прошу местный комитет разрешить мне 10-дневный отдых, который мне нужен и необходим»[1450]. Как правило, такие прошения не удовлетворялись.

Не лучше обстояли дела с обеспечением кадрами и в ветеринарии. К примеру, Могилёвское губернское земское собрание приняло следующее постановление: «Из-за призыва в действующую армию ветеринарного врача, заведующего Шамовским ветеринарным участком, и ветеринарного фельдшера, который находится в его распоряжении, участок этот пришлось срочно ликвидировать, причём медикаменты переданы были в распоряжение Мстиславского ветеринарного врача, а хирургические инструменты и другое имущество находятся опечатанными на сохранении в Шамовском волосном правлении. Поскольку теперь найти другой персонал для обозначенного участка не представляется возможным, то губернское управление, не внося на содержание этого участка никаких ассигнований по смете на следующий год, решила Шамовский уездный ветеринарный участок оставить закрытым до окончания войны»[1451].

Во время проведения призывных кампаний на белорусских землях нередкими были случаи вооружённых выступлений новобранцев и призывников. Причём, они имели как социально-классовый характер, так и несли в себе определённый стихийный элемент. В преддверии проведения мобилизации все силы жандармерии и полиции приводились в полную боевую готовность. Правительственные учреждения и имения помещиков, находящиеся вблизи путей пересылки новобранцев, брались под усиленную охрану полиции. Команды мобилизованных отправлялись с призывных пунктов только в сопровождении жандармов[1452].

Но, несмотря на принятые меры, только во время проведения первых мобилизаций, с 19-го по 25-го июля 1914 г., в Беларуси было разгромлено около 60 помещичьих имений и усадеб зажиточных крестьян, десятки винных и продовольственных магазинов и складов. В той или иной степени эти волнения охватили 20 из 35 белорусских уездов [1453]. Крестьяне массово отказывались предоставлять подводы для доставки призывников к железнодорожным станциям.

Само информирование новобранцев о целях и задачах войны было на низком уровне. Преимущественное большинство солдат считало, что: «…какие-то там эрц-герц-перц с женой были кем-то убиты, и поэтому австрияки хотели обидеть сербов»[1454]. Многие призывники говорили следующее: «Если б мне знать, в чём дело, из-за чего народы, такие мирные, перебились. Не иначе, как из-за земли»[1455].