Господин Харилаос углубился в чтение газеты, но вдруг кто-то хлопнул его по спине.

— Что тебе, в конце концов, от меня надо? — прорычал Тодорос, приблизив к нему свое хмурое лицо.

— Вы сами знаете. Или, может, вы хотите, чтобы я повторил?

— Не надо, я уже слышал. Как ты опять разыскал меня?

— Это не так трудно… Разве я не имею права бывать там, где мне хочется? Я вам не мешаю…

— Ты что, извести меня решил?

— Добрый знак, — невозмутимо сказал господин Харилаос. — Раз вы волнуетесь, зная прекрасно, что не подвергаетесь никакой опасности, следовательно, мое присутствие оказывает определенное действие, вызывает у вас соответствующую реакцию.

— Как мне избавиться от тебя? — спросил Тодорос, садясь рядом.

— Не ждите, я вам не подскажу… Вы же сами подошли сейчас ко мне…

— Брось, старик. Когда ты перестанешь следить за мной?..

— За мной тоже следят… — ответил с неопределенной улыбкой господин Харилаос. — Это очень тягостно, я знаю, и именно поэтому я искал вас. Но за мной следят с подлыми намерениями. А я пришел сюда только ради вас, хочу помочь вам припомнить кое-что. У меня самые благие, честные намерения. Память, видите ли, дана исключительно человеку, это его особая привилегия; память помогает пробудить совесть.

— Опять за свое…

— Я верю, что во всех людях заложено нечто хорошее. Но у некоторых оно запрятано очень глубоко… Вот у вас, например. За свою судейскую практику я встречал много подобных случаев. Когда просыпалась совесть виновного, я считал, что он достоин некоторого снисхождения. И меня мучило, какой вынести приговор. К остальным я просто-напросто применял закон…

— Скажи, а ты всегда выносил справедливые приговоры?

— Вы спрашиваете меня, чтобы убедиться, что и я подчас поступал несправедливо? Как это ни курьезно, вас начал занимать подобный вопрос. Ну вот, наконец-то отмечается некоторый прогресс!..

— А в тюрьму ты многих спровадил?

— Раз вы непременно желаете знать, я вам отвечу: да. Для того чтобы жить, людям нужны законы, и я им следовал. Я верю в правосудие. А каким законам руководствовались вы?

— Ничего я не знаю, — сердито пробурчал Тодорос. — Я же говорил тебе, я начисто забыл историю с твоим сыном. Какие-то показания я давал… Но прошло столько лет… Ты считаешь, что голова у меня только этим и забита? Оставь меня, пожалуйста, в покое.

— Вы вспомните все, — строго сказал господин Харилаос.

Он поднес газету поближе к глазам и стал читать. Тодорос стоял рядом, словно врос в пол.