Я не могу.

Я должна.

Пальцы едва заметно трясутся, когда я отправляю фотографию назад в коробку; кулон – гораздо важнее: в этом кусочке нефрита должно быть скрыто что-то переломное.

Я расстегиваю цепочку и снимаю ее с шеи, ощущая не-ожиданный прилив уверенности. Пальцы в последний раз ощупывают изгибы и уголки фигурки. Сейчас она исчезнет; цикада сгорит, превратится в серый осадок, рассыплется в прах.

Жаль, что у меня нет палочки подлиннее, но придется довольствоваться тем, что есть.

83 Дым и воспоминания

83

Дым и воспоминания

Вот мой отец, совсем молодой, выходит из такси. На нем рубашка и пиджак. В руках он сжимает букет роз. Медленно и осторожно он поднимается по ступеням на третий этаж многоквартирного дома. Заглянув в карман, сверяется с адресом и нажимает кнопку звонка на дверном проеме – его звучание напоминает мелодичные трели дроздов.

– Дверные птицы вместо дверного звонка, – бормочет он себе под нос, легонько улыбаясь.

Едва дыша от волнения, моя мать с горящими глазами распахивает дверь.

– Ты приехал! – восклицает она, явно сильно нервничая; одной рукой она прижимает к груди кулон.

– Я же говорил, что приеду.

Она делает глубокий вдох.

– Подожди одну минуту.

Внутри, позади нее, слышатся голоса моих бабушки и дедушки.

– Кто это? – строго вопрошают они.

Мама разворачивается, чтобы ответить.

– Я хочу познакомить вас с ним.

Уайгон вырастает у нее из-за спины, и его лицо, до этого нейтральное, вдруг превращается в гримасу ужаса, а затем – отвращения.