– Да я не за тебя беспокоюсь.

Я корчу ему в спину рожу, забираю у Перси одну из кружек – не ту, которую он по пути от бара наполовину выпил, – и почти осушаю в четыре глотка. Перси так и смотрит в объявление, пальцем сгибая и разгибая уголок. С улицы в окно прямо напротив нашего стола врезается черный кринолин, похожий на ворона: какая-то женщина споткнулась, а со всех сторон напирает толпа. Перси наконец отрывается от пергамента.

– Снаружи-то, я слышу, веселятся.

– Весело им веселиться… – Я так и не договариваю: уже начал повторяться и даже не представляю, что хотел сказать. Вместо этого я ложусь лбом Перси на плечо. Тот смеется.

– Сколько ты уже выпил?

– Хм… Я выпил.

– Так сколько?

– Столько, сколько выпил.

– Вот что я тебе на это скажу. – Перси отодвигает мою кружку на другой конец стола.

– Ха, я уже допил. Стой, что ты задумал?

– Пойдем спать. Ты упился, я устал. – И встает.

– Не, иди сюда.

Я хватаю Перси за руку и утягиваю обратно на лавку. Он едва не приземляется мне на колени, смеется, но руку мою не отпускает, только кладет большой палец мне на ладонь и осторожно сжимает пальцы. От его прикосновений, от того, как играет его губами безумно теплая улыбка, во мне вдруг поднимается, всплывает, как обломки кораблей с морского дна, волна беспечности.

– Пойдем в город! – предлагаю я.

– Ну уж нет. Не забывай, мы в розыске. – Перси тычет пальцем в объявление.

– Город большой. И все празднуют.

– Ты хочешь сказать, что мы сольемся с толпой, или просто перечисляешь, без чего жить не можешь?

– Зачем нужны искушения, если им не поддаваться?

– Эту фразу высекут на твоей могильной плите. – Перси толкает меня плечом. – Пошли спать. Сципион наказал не высовываться.

– Врешь, он сказал не попадаться. Это совсем другое. До утра мы все равно не отплывем, он ничего и не узнает. Наденем маски, как все вокруг, и никто нас не найдет. – Я сдуваю выбившийся локон у Перси над ухом. – Пошли со мной! Мы так давно не оставались вдвоем. Я хочу в город. С тобой. Только с тобой. Гулять с тобой по городу. – Я подношу наши крепко сплетенные ладони к губам и быстро целую ему костяшки.