Тони без особого желания протягивает для рукопожатия руку. Битых полчаса Перро при ненавязчивой поддержке Николь пытается убедить его присоединиться к людям генерала. В свойственном ему стиле – чем-то среднем между балагурством и языком мафиози – он завуалированно угрожает Тони в случае его отказа.

– Не такие сейчас времена, чтоб ни нашим, ни вашим, дружище Антуан. Вы меня понимаете…

– Хотите сказать, что вы из тех, кто полагает: если ты не с нами – то против нас?

– Именно так, дружище Антуан. Тот, кто не сражается на правой стороне, поддерживает врага. Вы несколько раз оступились.

– Оступился?

– Вы посещали Виши.

– Естественно. Я не разделяю позиции правительства Петена, но считаю, что это не означает того, что с ними не нужно разговаривать и обмениваться мнениями.

– С этими людьми невозможно обмениваться ничем.

– Но они тоже французы!

– Дружище Антуан, такие высказывания ставят под сомнение ваш авторитет.

– Месье Перро, вы можете говорить о месье Петене все, что вам угодно, вы можете быть не согласны с его взглядами, можете ненавидеть и эти взгляды, и даже его усы… но не можете утверждать, что он не француз!

– Он не любит Францию.

– Он был удостоен награды героя, защищавшего Францию в годы Первой мировой войны.

– У вас вздорные и весьма противоречивые идеи. Присоединяйтесь к нам, и мы раскроем вам глаза.

Распрощавшись с Перро и оставшись с Николь наедине, Тони кипит от злости.

– Что это было, Николь? Ловушка?

– Антуан…

– Не называй меня Антуаном, как Перро. Ты что, тоже считаешь, что я предатель, потому что не целую задницу де Голля?

– Я всего лишь хотела, чтобы ты услышал его точку зрения.

Внезапно он смотрит на Николь Виньи, словно видит ее в первый раз.