– Давайте попросим Патрис занять мое место.

– Вы сошли с ума?

– Вы видели ее новые очки? Она выглядит очень серьезной. Патрис единственная, кто согласится штудировать мое исследование до тех пор, пока не выучит его вдоль и поперек. И у нее хорошо подвешен язык.

Джагги и Милли поехали на подшипниковый завод и стали ждать, когда Патрис закончит работу. Едва она показалась на парковке, они подошли к ней.

– Могу я подвезти тебя домой? – обратилась к ней Джагги. – Мы с Милли хотим тебя кое о чем спросить.

– Нет, спасибо, – сказала Патрис, но они продолжали настаивать, пока она не помахала рукой Дорис и Валентайн, давая им понять, чтобы они ехали без нее.

– Итак? – спросила она, садясь на заднее сиденье «ДеСото».

Милли обернулась и уставилась на нее сквозь свои неповторимые очки. Патрис уставилась на нее в ответ сквозь свои очки, столь же неимоверные.

– Теперь понимаете, что я имела в виду, говоря насчет очков? – проговорила Милли, когда они выехали на главную дорогу. – Они скрывают глаза Пикси. В них она гораздо менее симпатична, но это даже хорошо.

– Почему?

Патрис отчего-то чувствовала себя сбитой с толку. У нее появилось ощущение, словно такое уже происходило с ней раньше. Ах да, она вспомнила. Сначала был Баки, а потом, в последний раз, когда ее насильно посадили в машину, все закончилось тем, что ей пришлось надеть ядовитый костюм водяного быка и плавать в стеклянном резервуаре.

– Хорошо почему? – повторила она.

– Хорошо для дачи показаний в Вашингтоне, – пояснила Милли. – Я не могу этого сделать. Мне требуется все записывать, прежде чем я пойму, что должна сказать. А ты умеешь говорить решительно, по делу и без долгих раздумий.

– А зачем нужно уметь говорить без долгих раздумий? Разве вы не можете просто зачитать текст исследования?

– Меня станут расспрашивать.

– О нет. Я не в силах отвечать на вопросы. И я не знаю о вашем исследовании всего. Я не смогу этого сделать.

– Нет, сможешь, – убедительно произнесла Милли. – Ты не настолько глупа.

Патрис уже привыкла к манере Милли вести разговор.

– Я совсем не глупа, Милли. Но я нужна дома, должна работать.