Долгое время Петербург выступал за сохранение власти султана в отдельных христианских балканских провинциях, население которых боролось за национальное освобождение. Опасаясь всеобщего взрыва на Балканах, правящие верхи России стремились предотвратить масштабную войну в регионе и вмешательство европейских государств. Эти опасения заставляли Петербург поддерживать легитимные права султана, пока в конце 60-х гг. не разразилось восстание греков на Крите, всколыхнувшее общественное мнение Европы и России.
В войне Австрии и Пруссии с Данией в 1864 г. Россия поддержала завоевателей, отторгнувших княжества Шлезвиг и Гольштейн от Датского королевства. Следовательно, там, где это было выгодно России, ее дипломатия отступала от принципов внешней политики провозглашенных в циркуляре Горчакова. Поэтому в отчете МИД за 1856 г. циркуляр был откорректирован, и на первое место министр ставил интересы России, свободу действий и сохранение мира в Европе, считая их основной задачей российской внешней политики[762]. И в августовском циркуляре, и в других документах, адресованных европейским дипломатам, Горчаков подчеркивал отсутствие у России стремления к мировому господству и ее миротворческую роль в том или ином конфликте.
Хотя перечисленные Горчаковым в отчете МИД явления имели разную природу, все они дестабилизировали ситуацию в Европе. Боязнь революции заставляла канцлера видеть ее признаки везде – и в национально-освободительных, и в объединительных движениях «сверху» и «снизу», и в завоевательных намерениях Наполеона III. Похоже, он начинал понимать, что сохранение европейского равновесия потребует от России немалых жертв.
Оценивая сложившуюся в Европе ситуацию, Горчаков в отчете МИД за 1859 г. писал: «В Европе исчезли принципы солидарности, кабинеты изолированы. Франция превращается в милитаризованную державу, она нанесла моральный удар соглашениям 1815 г. поощрением прав народов и принципов национальностей… В Европе родилась новая политическая доктрина – экспансия, что выражается в намерении Франции переместиться с границ Альп на границы Рейна. Эту доктрину разделяют революционные силы Венгрии, славянских земель Австрии, германских княжеств – Шлезвига и Гольштейна – Дании, турецких христиан, Польши, Ирландии»[763].
К революционным силам Горчаков причислял и сторонников объединения Германии. И все-таки министр стремился выстраивать свою европейскую программу на принципах равновесия сил и баланса интересов, что отчасти было и во времена Священного союза, об исчезновении которого Горчаков вспоминал с горечью. С трудом приспосабливаясь к новым реалиям, Горчаков постоянно искал пути к равновесию, делая ставку то на одного, то на другого из возможных союзников. Руководствуясь необходимостью выйти из международной изоляции, российская дипломатия ступила на путь сближения с Францией, хотя отдавала отчет в несостоятельности обещаний Наполеона III поддержать Петербург в намерении отменить нейтрализацию Черного моря.