Шамиль был сначала ошеломлен, но вера в авторитет учителя и приятеля была так сильна, что он согласился с Кази-муллой. Пылкий Кази-мулла немедленно взялся за дело; отложив в сторону нравственные догматы, Кази-мулла обратился к конечным выводам шариата, то есть к ненависти к неверным, которых надо было стереть с лица земли.

На призыв Кази-муллы немедленно откликнулось около 6 тысяч горцев, и этот отряд двинулся в 1830 году в Аварию, уже покоренную в 1822 году русскими, но под Хунзахом потерпел поражение, а Шамиль вдобавок был дочиста ограблен союзниками-гумбетовцами. Этот поход интересен тем, что он начал собою целый ряд походов, то есть был первым серьезным шагом дагестанского газавата.

Между тем Джемал эд-Дин, узнав о похождениях Кази-муллы, написал ему письмо, уговаривая бросить затею, оставить газават и вернуться к заветам тариката, то есть к молитве, посту и созерцанию; но ничто уже не могло удержать народного вождя-имама. Это был сорвавшийся с цепи зверь. Ни слова окружающих, ни письма Джемал эд-Дина, который писал ему еще два раза, ни уговоры и убеждения приятеля Шамиля – ничто не могло подействовать на Кази-муллу, и он всем отвечал, что «настоящее дело мусульманина – газават», и продолжал формировать отряды, продолжал свою проповедь священной войны. Однако многие из его приближенных, проникнувшиеся правилами тариката, стали отходить от него; в числе других покинул его и Шамиль, который заперся в своем доме и занялся, как истинный мюрид, чтением священных книг и молитвой. В народе стали ходить слухи, что Джемал эд-Дин не одобряет газавата, первая неудача под Хунзахом тоже огорошила многих, и с каждым днем все больше и больше народа оставляло Кази-муллу. Последний, видя, что один он ничего не поделает, обратился к Курали-Магоме с письмом, в котором привел несколько зажигательных, фанатических стихов из Корана и спрашивал муршида, что он может возразить против этого. Курали-Магома, вопреки тарикату, отнесся к делу Кази-муллы сочувственно и даже написал Джемал эд-Дину письмо с приказанием не препятствовать газавату, но Джемал эд-Дин не послушался своего бывшего наставника и по-прежнему продолжал уговаривать Кази-муллу отказаться от войны.

Небезынтересно подробнее проследить вопрос о том, как могли муршиды, отвергавшие войну, в конце концов не только согласиться с газаватом, но даже поощрять его. То, что сделал Курали-Магома в самом начале, то сделал впоследствии, как будет сказано далее, Джемал эд-Дин.

По всем данным и по словам Шамиля, тарикат исключает газават. Следовательно, все муршиды изменили своим принципам? Так, но не совсем.