– Серьезно?

– Да. Возможно, тебе все-таки следовало пойти в юридическую школу.

Я нахмурился. Она погладила меня по руке. Объяснила, что согласна со всем, что я говорил, но не хочет рисковать и снова причинять мне боль.

– Именно это я пыталась тебе внушить, когда мы ужинали месяц назад, – сказала она. – Я запуталась. Растерялась. Мне нужно…

– Я знаю. Время.

– Ты всегда все знаешь про других, – сказала она. – У тебя все или черное, или белое. Ты легко впускаешь людей в свою жизнь.

– Лучше бы я легко от них избавлялся.

Она похлопала по губам бумажной салфеткой.

– Моя остановка. Удачи с «Таймс». Дай мне знать, что из этого выйдет.

Она поцеловала меня и выпрыгнула из поезда.

По приезде в Нью-Хейвен мне хотелось одного: найти телефон и позвонить матери. Пришлось заставлять себя сидеть в библиотеке Стерлинга и просматривать микрофильмы со старыми выпусками газеты, которые нисколько не улучшили мое настроение. Действительно, там нашлись статьи, о которых я позабыл, но у моей забывчивости имелась веская причина. То были незначительные короткие записки ни о чем, пара сотен слов о каком-то человеке или событии – Мэри из «Таймс» побрезговала бы завернуть в них свой недоеденный сэндвич.

Теперь мне действительно требовалось выпить. Я позвонил бывшему соседу по комнате, который остался в Нью-Хейвене и поступил в юридическую школу. В баре мы встретили еще одного приятеля и двух девушек. После пары коктейлей все набились к приятелю в машину и поехали в ресторан. По пути приятель подрезал автомобиль с юнцами примерно наших лет. Они были в майках-алкоголичках, с золотыми цепями и не собирались удовлетворяться нашими пространными извинениями. На следующем красном светофоре юнцы обогнали нас и распахнули двери. Я сидел на пассажирском месте, с девушкой на коленях, и наклонился вперед, чтобы защитить ее от ударов, сам превратившись в мишень. Один из парней, то ли в кольцах, то ли в кастете, раз шесть подряд коротко ударил меня в скулу, приговаривая «йельский ублюдок», пока второй дрался с моим приятелем, водителем. Когда зажегся зеленый, моему приятелю удалось врубить скорость и умчаться.

Из разбитой губы у меня струилась кровь. Шишка торчала изо лба, как олений рог. Что-то случилось с глазом. Мы поехали в госпиталь, но там надо было ждать несколько часов.

– Будем лечиться сами, – сказал мой приятель, ведя меня к бару на углу. Я спросил, почему колокола на башне Харкнесс звонят так поздно. Бармен ответил:

– Это только у тебя в голове, приятель. Наверное, сотрясение. Лучше всего лечиться текилой.