– Я мама Любы. Спасибо вам, что поддерживаете ее. Она очень хорошо отзывалась о вас. Если я могу чем-то помочь…
– Я водитель Максима Урбанского. Не знаю, как это принято. Но я решил тоже встать в очередь, вдруг вы скажете что-нибудь важное. Что мне передать родителям?
– Передайте, что я хотел бы с ними познакомиться.
– Я мама Ильи Кротова. Насчет учебы я не беспокоюсь. Есть еще какие-нибудь проблемы?
– У Ильи хорошие математические способности, но он не умеет ровно написать в ряд несколько слов. Текст невозможно прочитать. Что с его почерком?
– Ну, у нас есть некоторые проблемы. Но не всем же быть писателями. Это все?
Поздним вечером в спортивном зале школы скрипнула дверь.
Роман Штыгин обернулся и посмотрел на вошедшего. У ног учителя физкультуры была целая свалка неразобранного спортивного инвентаря: мячи, обручи, насосы, перепутанные скакалки.
– Вы еще тут? Как хорошо, – сказал Озеров, заходя в пустой зал, бледный как привидение.
– Да, – крякнул Роман Андреевич, распрямляясь, несколько смущенный поздним визитом. – Уроков завтра нет – не хочу лишний день выходить на работу, чтобы возиться с кучей нового снаряжения. А вы почему до сих пор не дома?
– Родительское собрание.
– А! – Штыгин растерянно почесал затылок. – Кажется, я про него забыл.
Он вопросительно посмотрел на Озерова – Кирилл замялся:
– Помните, вы говорили про ту грушу, которую колотите, когда… Она еще висит у вас где-нибудь?
– Вон там, в тренерской, – быстро ответил Штыгин, сдерживая улыбку. – Только, пожалуйста, наденьте перчатки.