Она вспомнила, как держалась точно за отцом, боясь свернуть в сторону. Как в ветвях тополя играли её братья и как они погибли из-за куриной кости. Птица вспомнила даже, как в начале осени человеческие детёныши, щебеча, словно воробьи, шли в кирпичный дом, и мать говорила ей, что половину своей жизни люди учатся, но никто из них так и не научился летать.

С тех пор, казалось, она прожила целую жизнь, потому что, вынужденная постоянно выживать, считала каждую минуту.

Теперь возле кирпичной школы, на дороге, где некогда погибли под колёсами её братья, страшная машина с красным крестом выла и сверкала разноцветными огнями. Суетились двуногие, но в темноте было не разглядеть, что там произошло.

Увлечённая зрелищем, Чёрная Стрела на мгновение забыла о том, чему учил её Кровавый Клюв: огни обманывают, они отвлекают тебя и сбивают с пути…

Внезапная острая боль пронзила правое крыло, в глазах вспыхнули искры. Мир завертелся. Страшная сирена заголосила громче.

Ворона жалобно вскрикнула и, падая вниз, разглядела блеснувший стальной провод, на который она наткнулась.

Кое-как пытаясь планировать, она слишком быстро приближалась к земле. Из горла вырвался жалобный писк, словно она снова стала птенцом.

Не в силах преодолеть земное притяжение, птица рухнула в кучу замёрзшей листвы.

Темнота обняла её. И Чёрная Стрела решила, что умерла.

Озеров

Озеров

Хотя каждый день в школе был непредсказуем и отличался от предыдущего, всё же были в жизни учеников моменты, регулярно повторяющиеся.

Утром, например, на первом этаже гимназии всегда царили сутолока и суета. Сегодняшний ранний час не был исключением.

Озеров пытался протиснуться сквозь плотные ряды школьников, толпившихся, чтобы почесать языком. Каждый день дежурные учителя гнали их на верхние этажи, но ученики, сняв верхнюю одежду и расслабившись в тепле, собирались в проходе в гудящие группы, забывая о том, что создают давку.

Самое обычное утро… Только со вчерашнего вечера, когда они с Агатой возвращались из гостей, Озерова так и не покинуло щемящее чувство затаившейся в темноте опасности, грозно надвигающейся беды. Он пытался объяснить это состояние тем, что привык к проделкам своих учеников и уже не может не ждать от них очередных конфузов.

Но было нечто едва уловимое, нервное, витающее в воздухе, что чувствовалось именно сегодня среди детей и взрослых. Все они казались неповоротливыми, медлительными и скованными в движениях. Хотя, вероятно, Кирилл просто не выспался…

Озеров едва держался на ногах: утром он с трудом поднялся с кровати, простуженный и разбитый.