Конечно, такая формулировка была в высшей степени не «педагогична».

Мария Львовна пыталась найти решение, которое удовлетворило бы обе стороны, но увы, Элеонора больше не шла на компромиссы.

В середине года школа осталась без учителя русского и литературы для старших, в том числе выпускных классов. А Осокин продолжал, как ни в чём не бывало, валять дурака.

На удивление скоро Элеоноре нашли замену.

Новая учительница появилась в гимназии неожиданно, не привлекая к себе особого внимания. И сразу начались проблемы.

«Во время сорванной экскурсии в Древний Город с девятым классом был потерян всякий контроль над Муратом Казимовым, – размышляла, сидя за своим столом, заваленным отчётами, Маргарита Генриховна. – Однако вряд ли это была вина новой учительницы. Тем более, благодаря обстоятельствам, пускай и сомнительным, у школы к приезду проверки будет новенькая отремонтированная рекреация».

Сначала никто не задавался вопросом: куда делась предыдущая учительница русского языка? Думали – заболела или ушла на время. Но скоро по школе поползли слухи, что был ультиматум – учитель или ученик, и оттого, что директор не принял этого ультиматума, ушёл учитель.

Из-за этого Осокина уже не просто невзлюбили, незаметно появилось целое движение педагогов, состоящих преимущественно из близких подруг уволившейся коллеги, которые, живо представив себя на её месте и пресытившись его выходками, решили отказать Артёму в любых пересдачах и поблажках.

Многие из них на каждом занятии стали требовать от него письменного отчёта о поведении с подписью, как единственного доказательства его нарушений. Этот материал копился и должен был быть представлен на предстоящей встрече с родителями. Но отчёты были полны такого бреда, который невозможно было читать.

Итак, Наталья Борисовна Несмехова появилась вместо прежней учительницы, проработавшей здесь около пятнадцати лет. Маргарита Генриховна впервые увидела её на очередном педагогическом совете, где формально её представили как их новую коллегу.

Это была женщина ещё молодая, ей не было сорока. Но возраста прибавляли мешковатая одежда и мужеподобное лицо. Одевалась она неброско и никогда не носила ни платьев, ни юбок. Студенистые глаза были прикрыты скошенными тяжёлыми веками, тонкие губы собирались в прямую линию, отчего казалось, что она постоянно недовольна. Строгие очки на переносице, всегда одинаковый пробор, низкий голос, монотонный, лишённый всяких оттенков чувств, торопливость речи и манера говорить всё так, словно каждое слово могут услышать и истолковать неверно.