Она слышала от кого-то из коллег, что Константин Иванович играет в теннис и обливается ледяной водой.

Он повернулся к ней, протягивая руку:

– Благодарю вас. Меня ждут неотложные дела.

– Как, вы не останетесь?!

Что-то материнское, женское, надрывное прозвучало в её голосе. Она и сама не ожидала, что это вырвется в столь важную минуту.

Усачёв уловил эти обвинительные нотки, и его лицо на мгновение неприятно исказилось.

– Вы представляете себе мой плотный график?

– Но у нас же ещё целая программа, дети приготовили спектакли на иностранных языках, учителя хотели познакомить вас со своими проектами, а наш международный клуб путешественников…

«Я столько сил потратила на это!»

Она слишком поздно поняла, что отчитывает главу образования Морского района.

– Понимаю. И благодарю вас. Но вы ведь не единственная школа в районе. Понимаете?

Несмотря на улыбку, в его глазах блеснул зловещий огонёк.

Маргарита Генриховна поспешно пожала его руку.

Константин Иванович коротко поклонился и направился к выходу. За ним чередой, бросая на завуча надменные взгляды, засеменили приспешники.

«И это всё: все старания впустую?»

Она стояла бледная и раскрошенная на кусочки, словно мел. В груди кровавый кулак сжал в пальцах битое стекло. Перед глазами у Маргариты Генриховны всё поплыло, потом заплясали рубиновые искры.

– Заведующей плохо?

Она слабо повернула голову и увидела стоящего при входе Монгола.

«Нельзя, чтобы об этом узнали в школе… Сейчас всё пройдёт, сейчас…»