Она нервно покосилась на его протез.
– К сожалению, – очень спокойно ответил Штыгин, – чтобы воздействовать на некоторых учеников, я не могу воспользоваться декольте.
Курдюков изменился в лице и прыснул со смеху.
– Брейк, граждане педагоги! – вмешалась секретарь. – Я тут работать пытаюсь. Знаете, сколько вас
Её слов никто не услышал.
– Посмотрите, кого вы защищаете, – сменила тон Несмехова, чуть побледнев и кивнув в сторону Гены. – Разве не знаете, что бывает с
– С какими? – спросил Штыгин.
Она не ответила и горько ухмыльнулась.
Роман Андреевич прямо посмотрел на неё:
– Кто же они, по-вашему? Эти «такие»?
Открылась дверь, и из кабинета директора с важным видом вышли завучи, все, кроме Маргариты Генриховны, – её сегодня не было в школе.
Наталья Несмехова подтолкнула Чеку ко входу, а сама произнесла сочувственно, закрывая перед носом учителя физкультуры дверь:
– Они паразитируют на нас, Роман Андреевич. И ничего больше. Поймите это наконец.
Штыгин заскрипел зубами.
– Ну что же вы не вошли? – спросила Светлана, глядя на его широкую спину, заполнявшую небольшую приёмную. – Ведь ваша очередь.
Роман Андреевич ничего не ответил и вышел в коридор. Сегодня ему некуда спешить.
Он снова посмотрел в окно. Успело потемнеть. Не может быть. Почему так рано? Струи дождя вперемешку со снегом, освещаемые фонарём, казались рунами на неизвестном языке.