– Как приятно повидаться.

– И мне.

– Чудесно выглядишь.

– Немного устала.

– Я считаю, ты просто красавица. Ведь я имею право так говорить?

– Не знаю, у Джорджа необузданный нрав. Так мне кажется.

На этом месте нам следовало бы встать и вернуться в зал, но вместо этого она подняла мою руку и посмотрела на наши сплетенные пальцы:

– Все странно.

– Да.

– Ничего ужасного.

– Да, но все же…

– Я много думала о своих чувствах, ну… об этом… и не хочу патетики, – заговорила она, – но первая любовь, мне кажется, – это как песня, глупая популярная песенка, которую слушаешь и думаешь: ничего другого слушать не захочу, в ней есть все, это величайшая музыка всех времен и больше мне ничего не нужно. Но теперь мы этот диск ставить не будем. Мы теперь стали жесткими, опытными, изощренными. Но когда по радио передают ту песню… Это все равно хорошая песня. Хорошая. Вот. Глубокая мысль?

– Очень!

– И ты счастлив, да?

– Да.

– Ну и я! И я! Вот видишь! Хеппи-энд!

– Значит, никакого побега не будет?

– В других обстоятельствах я бы сказала «будет», но сейчас у меня уже назначена дата кесарева, а у тебя – дата свадьбы, так что…

– Тогда замнем.

– Давай. Замнем.