— Увидимся, Кэти, — цитирую я для нее. — Увидимся, Хаббл.

Она бросает в меня подушку и вытирает глаза. Звучит музыка, под которую идут финальные титры.

— Барбра Стрейзанд — это бомба, — произносит Иззи.

— Я думала, это типаж, любимый геями. — Я поднимаю взгляд от стола, заваленного бумагами, которые изучаю, готовясь к завтрашним слушаниям.

Я должна принять решение и сообщить судье: какой вариант будет лучше всего для Анны Фицджеральд. Выскажусь я в ее пользу или наоборот — без разницы, в том-то и проблема. Жизнь девочки будет разрушена в любом случае.

— Мне казалось, мы говорили о Кэмпбелле, — продолжает Иззи.

— Нет, это я о нем говорила. Ты впадала в экстаз. — Я потираю виски. — Была у меня надежда на твое сочувствие.

— По поводу Кэмпбелла Александера? Я не склонна к сочувствию. Скорее, к безразличию.

— Ты права. В безразличии тебе не откажешь.

— Слушай, Джулия, может, дело в наследственности. — Иззи встает и начинает массировать мне мышцы шеи. — Может, у тебя есть ген, из-за которого тебя влечет к абсолютным ничтожествам.

— Тогда у тебя он тоже есть.

— Ну, — смеется она, — верно сказано.

— Я хочу ненавидеть его. Чтоб ты знала.

Протянув руку над моим плечом, Иззи берет начатую мной банку колы и приканчивает ее.

— А как насчет того, чтобы оставаться в строго профессиональных отношениях?

— Вот-вот. Только в голове у меня этому противится невероятно крикливая группа оппозиции меньшинства.

Иззи снова садится на диван:

— Проблема, ты сама знаешь, состоит в том, что своего первого никто никогда не забывает. И даже если твой ум достаточно развит, чтобы осознавать это, то у твоего тела IQ как у фруктовой мушки.

— Просто мне с ним так легко, Из. Мы как будто начали с того места, на котором расстались. Я уже знаю все, что нужно, о нем, а он — обо мне. — Я смотрю на сестру. — Можно влюбиться в кого-то от лени?

— Почему бы тебе не трахнуться с ним, а потом не выкинуть его из головы?