Его снова приподняли. От резкой боли в паху он согнулся.

«Дедушке плохо!»

Потащили к столу, опрокинули в него графин. От боли тошнота исчезла, чья-то рука помогла встать. Повернулся, уперся в подбородок Куча. Подбородок дрожал.

«Старик, пойми, от тебя всё зависит. Нет ему альтернативы… Ну ты же профессионал, языком чудеса творишь…»

Еще несколько рук приподняли Москвича и понесли обратно в кабинет.

Диван приближался. Тело всё так же лежит лицом вниз. Объект увеличивается, он уже видел тень от своей головы на нем. Крепко держат сзади. Остальные завороженно глядят на его танцующий язык. Хватка сзади слабеет, уже не нужна. Да, он профессионал. Он просто профессионал. Тошнота прошла. В голове перекатывается по извилинам: «Не отрекаются любя… Не отрекаются любя… Не отрекаются любя…»

– Что было потом?..

Принцесса смотрела на Москвича сквозь костер. Огонь снова поднялся, хотя новых веток уже давно никто не подкладывал, просто сам собой.

– Работал, – ответил Москвич. – Освоил государственный язык. Поработал в Ташкенте. Потом направили в область. На подкрепление. Там поработал.

– Женились?

Москвич промолчал.

– А! – вскочила Принцесса. – Паук! Паук!

– Где?!

– Вот! Вот ползет! А-а…

Вскочил Водитель.

Через секунду огромная фаланга чернела, съеживаясь, в огне.

– На свет приползла, – сказал Водитель, садясь.

Воткнул обратно в костер обрубок дымящейся ветки.

Принцесса стояла, боясь сесть.