Тифус отправился искать обещанные казармы в Касселе, а все прочие устроились на днёвку. Мы надеялись, что отыщется менее растерзанное пристанище. Люди лежали вповалку в высокой траве и дремали после бессонной ночи.

С шоссе к нашему табору свернули автомобили. Они были неуловимо знакомы, угадывались по набору черт как земляки, которых всегда узнаёшь в толпе. Болдырев всё понял и побежал к грузовику, под брезентом которого покоилось американское оружие. Рост вскочил вслед за ним и выкрикнул мужчин разбирать винтовки и патроны.

Спавший в кабине грузовика заместитель Болдырева проснулся, махнул рукой мужчинам, и те поняли: вооружиться, но спрятаться в кузове. Мы увидели, что прибыли три автомобиля: легковая машина и грузовики с опущенными бортами. Один из грузовиков был пуст, а во втором находились автоматчики в знакомых гимнастёрках.

Из легковой вылез офицер. Хромая, как Мефистофель, Болдырев приблизился к нему. Издалека не было слышно ни звука. Зато явно, как в опере на сцене, разглядываемой с балкона, считывались жесты Болдырева: размеренно, будто читая лекцию, он излагал приехавшим, что и кто находится перед ними. Мы так и не поняли, что он собирается плести, но офицер стал возражать ему и наконец рубанул рукой воздух.

Автоматчики спрыгнули с борта, и Болдырев всё понял. Не оборачиваясь, он поднял кисть вверх и сделал движение, будто махал платком уезжавшему поезду. Треснуло несколько выстрелов. Часть беглецов палила поверх голов советских, стоя в кузове, а часть побежала, целясь в приехавших.

Я запомнила офицера. Блондин с тонким птичьим носом и зачем-то нарисованными карандашом бровями. Он остолбенел, как и его бойцы. Их держали на мушке какие-то оборванцы. Офицер остерёгся начинать стрельбу в американской зоне, и дула автоматов опустились. Солдаты залезли обратно в кузов, а офицер прыгнул в разворачивающийся автомобиль.

Эту победу мы праздновали недолго, поскольку понимали, что советские успели сообразить, сколько беглецов можно захватить разом, и это значило — они вернутся как можно скорее и с гораздо большими силами. Скрываться с нашим обозом было глупо, и оставалось лишь быстро искать защиты.

У Болдырева хранилось письмо от американского генерала из Нидерзахсенверфена, он тут же поехал на вернувшемся Тифусе в военную администрацию. Там нашёл несколько подрядов для фирмы и после этого договорился о защите. Беженцы за два дня должны были вычистить брошенные казармы, принять охрану от оккупационных войск и начать существование в качестве лагеря, опекаемого американцами.