Если бы ханьский философ Ван Чун (I в. н. э.) был жив сегодня, то он (как и подобные ему критические умы), несомненно, вошел бы в нарождающееся сообщество интеллектуалов-исследователей. Этого бедняка, самоучку и вундеркинда — рассказывают, что он, просто пробежав глазами, запоминал наизусть целые книги, которые были ему не по карману, — называли первым китайским скептиком и рационалистом. Его трактат «Критические рассуждения» («Лунь хэн»), из которого сохранилось более восьмидесяти глав, затрагивал широкий круг интересовавших его предметов: историю, философию, политику, литературу, фольклор, естествознание. На первый взгляд кажется, что Ван Чун выступает в роли адвоката дьявола, готового спорить со всеми и обо всем. Он нападает на Конфуция и Хань Фэй-цзы, на золотые времена древних, на всех, кто боится призраков и демонов или верит в бессмертие. Причем, занимаясь этим, Ван Чун, в отличие от многих своих современников, выстраивает свои аргументы с методологической четкостью и для каждого утверждения требует эмпирических доказательств. В неослабном стремлении опровергать чужие взгляды он может показаться современному читателю не совсем последовательным — действительно, иногда он противоречит себе или попадает в порочный круг. Но сам его стиль для того времени был по-настоящему революционным.
Ван Чун отвергал распространенное представление о том, что в природных явлениях, таких как гром, молния или причудливые создания, упомянутые ранее, следует видеть предупреждения Небес (природы) о том, что люди нарушают положенный для них уклад. Почти все, что происходит в природном и человеческом мире, Ван Чун приписывает циркуляции разнообразных форм и потоков