69
69
Здесь сходятся сразу несколько историй. После того как малайзийские микробиологи узнали, что эпидемия вызвана вирусом, очень похожим на Хендру, Кен Лам позвонил другому коллеге, из Австралии. «Слушайте, у нас тут кое-что случилось», – сказал он. И это он еще очень мягко выразился. Проблема была в том, что он не знал, откуда это «кое-что» взялось и куда потом денется. Ему нужна была помощь эксперта. Экспертов по вирусу Нипах тогда еще не было, но эксперт по Хендре – это уже что-то. Через посредника просьба Лама добралась до Юма Филда, долговязого бывшего ветеринара, который открыл вирус Хендра в крыланах. Филд собрался очень быстро. Насколько он помнит, позвонили ему в четверг, а в понедельник он уже сидел в самолете до Куала-Лумпура.
Филд присоединился к международной команде, которую возглавлял один из старших ученых CDC; они собрались из Атланты и других мест, чтобы помочь малайзийским профессионалам преодолеть кризис. Первой задачей было уменьшить риск заражения у людей.
– В то время количество случаев среди людей росло, – позже рассказал мне Филд, когда мы встретились в Брисбене. – Что-то около пятидесяти новых случаев в неделю. На нас оказывали большое давление – общественное, политическое, – чтобы мы остановили передачу инфекции.
Для этого, добавил он, команде нужно было разобраться в самом вирусе и в том, как он ведет себя в свиньях.
Они начали работу с так называемых «горячих ферм», где инфекция все еще свирепствовала среди свиней, подобно пожару. «Горячую ферму» было легко определить на слух; именно Филд, как я уже писал выше, придумал название «одномильный лающий кашель». Филд и его команда хотели взять образцы у больных свиней, надеясь, что смогут получить из них тот же самый вирус, что Пол Чуа изолировал у фермера.
– Именно так и получилось, – сказал Филд. Они отправили образцы в Австралийскую лабораторию здоровья животных в Джелонге, и их коллеги изолировали точно такой же вирус, какой получил Пол Чуа. Последним доказательством совпадения стала работа команды Абу-Бакара в Куала-Лумпуре. Все это подтвердило, что свиньи являются усиливающим носителем вируса Нипах, который убивает людей. Но анализ не говорил ничего о том, где вирус Нипах может прятаться.
Правительство Малайзии тем временем объявило о массовом забое свиней, как зараженных, так и нет, на всех фермах, затронутых заболеванием. Некоторые свинофермы были брошены запаниковавшими, сбитыми с толку владельцами еще до открытия нового вируса. В некоторых областях местные жители бежали из домов; Сунгай-Нипах превратился в город-призрак. К концу эпидемии заразилось не менее 283 человек, и 109 из них умерли – смертность составила почти 40 процентов. Никто не хотел ни есть свинину, ни покупать ее, ни вообще иметь с ней дело. Свиней оставляли умирать от голода в загонах. Некоторые из них сумели вырваться на свободу и бегали по дорогам в поисках пропитания, словно одичавшие собаки. Поголовье свиней в Малайзии на тот момент составляло 2,35 миллиона, примерно половина из них жила на фермах, пораженных вирусом Нипах, так что ситуация угрожала перерасти во что-то похожее на средневековые сцены времен «Черной смерти»: стада зараженных голодных свиней, носящихся по заброшенным деревням. В сельскую местность выдвинулась целая фаланга забойщиков – военнослужащие, полицейские, ветеринары, – одетые в защитные костюмы, перчатки, маски и очки. Их задачей было застрелить, а затем похоронить или как-то иначе избавиться от более чем миллиона животных, причем быстро, чтобы вирус не распространился повсюду. Несмотря на все меры предосторожности, по крайней мере полдюжины солдат заразились.