99

99

Давайте проявим к нему должное уважение: это не просто раненый охотник, это Раненый Охотник. Если предполагать, что он жил где-то в этих местах в первом десятилетии XX в., он, скорее всего, поймал шимпанзе с помощью силка, сделанного из лесной лианы, или еще какой-нибудь ловушки, а потом убил животное копьем. Возможно, он был из племени бака – жил независимо вместе с большой семьей в лесу или был кем-то вроде крепостного под «защитой» вождя-банту. Но, скорее всего, к этому племени он не принадлежал, – по крайней мере, если верить тому, что я узнал об отношении бака к употреблению в пищу обезьян. Скорее всего, он был из народов банту – мпимо, како или какой-нибудь еще этнической группы, обитавшей в верховьях бассейна Санги. А может быть, он даже принадлежал к племени баквеле и был как-то связан с ритуалом бека. Ни его личность, ни даже этническое происхождение установить невозможно, но в этом юго-восточном уголке страны, именовавшемся тогда Германский Камерун, было немало возможных кандидатов. Мне представляется, что Охотник обрадовался и немного испугался, найдя в своем силке шимпанзе. Он показал себя успешным охотником, кормильцем, полезным членом своего маленького общества, – и он еще не был ранен.

Шимпанзе, пойманный за руку или за ногу, тоже был в ужасе, когда к нему приблизился человек, – но еще он был разгневан, силен и опасен. Может быть, Охотник убил его, не пострадав; если так, ему повезло. Может быть, случилась кровавая драка, и шимпанзе больно избил или даже укусил его. Но, так или иначе, Охотник победил. Потом он разделал добычу, скорее всего, прямо на месте (выбросив требуху, но не внутренние органы, которые очень ценились, – особенно сердце и печень), с помощью мачете или железного ножа. В какой-то момент во время разделки, возможно, когда пытался разрезать грудину обезьяны или вытащить руку из сустава, он порезался.

Я представляю себе длинную, узкую рану, которая тянется по тыльной стороне ладони до сочленения большого и указательного пальцев; кожа расходится в стороны, обнажая розовую, беззащитную плоть, незадолго до того, как он увидел или почувствовал порез – нож был очень острым. А потом у него почти сразу пошла кровь. Через несколько секунд ему стало больно. Но Раненый Охотник продолжил работу. Ему уже приходилось обрезáться ножом, и это, конечно, было неприятно, но он слишком радовался богатой добыче. Его кровь текла из раны и смешивалась с кровью шимпанзе, кровь шимпанзе смешивалась с его кровью, и он не мог уже отличить, где чья. Его руки были перепачканы по локоть. Он вытер руку. Кровь снова сочилась из раны, в нее снова попадала кровь шимпанзе, и он снова ее вытер. Он не мог знать – у него не было языка, слов, мыслей, чтобы даже осознать это, – что это животное больно вирусом иммунодефицита обезьян. В 1908 году о таком ничего не знали.