В немногих случаях в эти ранние годы инфицированный человек мог все же дожить до проявлений иммунодефицита. Но на этот случай и в деревне, и в лесу вокруг нее пряталось множество микробов, которые готовы были быстро его убить. Это тоже не показалось бы чем-то необычным. Люди умирали от малярии, туберкулеза, пневмонии, безымянных лихорадок. Тогда это была норма жизни. Возможно, кто-то из них смог бы выздороветь, если бы их иммунная система была в порядке, но никто не замечал новой болезни. А если кто-то и заметил, то записей об этом не осталось. Недуг оставался невидимым.

Тем временем и сам вирус уже начал адаптироваться к новому носителю. Он часто мутировал. Работал естественный отбор. Повышенная способность размножаться в клетках человека привела к повышенному уровню ви-ремии, возможно, эффективность передачи тоже возросла. К тому времени он уже окончательно превратился в вирус, известный нам как ВИЧ-1 группы M. Заражающий людей патоген, редкий, необычный, циркулирующий на юго-востоке Камеруна. Прошло, может быть, еще лет десять. Микроб выжил. Люди, скорее всего, заражались ВИО_cpz и раньше (многих шимпанзе разделывали на мясо, многие охотники могли порезаться в процессе), вирус даже мог на какое-то время задержаться в людях, но цепочки заражений оставались локальными и короткими. Тлеющая вспышка всегда заходила в тупик. А на этот раз – не зашла. Прежде чем вирус успел зайти в тупик, на сцену вышел еще один человек. Это, конечно, тоже гипотеза, но неплохо соответствующая фактам. Этого человека я назову Путником.

Путник не был охотником. По крайней мере, не слишком умелым и охотился нечасто. Он был силен в другом. В своем воображении я вижу его рыбаком. Он жил не на лесной полянке, подобной Мамбеле, а в рыбацкой деревне, стоящей на реке Нгоко. Мне представляется, что он с детства обожал реку; он отлично плавал и рано научился управлять лодкой. Он владел хорошим каноэ, прочным, длинным, которое сам выдолбил из красного дерева, и проводил в нем целые дни. Он был молод, не имел ни жены, ни детей, зато его манили приключения. Он еще в детстве превратился в нелюдима: его отец умер, а мать презирала вся деревня, обвинив в колдовстве из-за одного несчастного случая и затаенной обиды. Для Путника это стало тяжелой личной травмой; он, в свою очередь, презирал жителей деревни – пусть катятся ко всем чертям, – и решил идти своим путем. Ему нравилось одиночество. Он не следовал ритуалам баквеле и не делал обрезания.