Даша отыскала взглядом вешалку, повесила пальто, разулась. Какие из этих тапок ее? Марина тут же достала из шкафа новые тапки, но не успела предложить их дочери. В коридор ворвалась Наталья Мироновна. Бабушку предупреждали — никаких громких возгласов, никаких связанных с травмой вопросов и тем более слез. Невозмутимость — вот наше оружие. Конечно, Наталья Мироновна все сделала наоборот.

— Боже мой! Затылок выстрижен, лоб с наклейкой! Негодяи! Мы тут чуть с ума не сошли. Бедная девочка! Больно было? Мне бы встретиться с ними. Я бы всё им сказала! — она обхватила внучку, уткнулась ей в плечо и зарыдала.

— Ну что вы, что вы? — беспомощно прошептала Даша. Обращение на "вы" не было замечено, она обращалась как бы ко всем — к семье.

— Сразу лечь, — строго сказала Марина.

Четырехкомнатная квартира — это только звучит важно. Всего лишь одна комната, которая служила гостиной, имела разумный размер, а три прочие были до смешного малы — клетушки. Предметом гордости хозяев была их раздельность. В торце коридора размещался кабинет, он же служил спальней супругам, крохотную комнатенку у кухни занимала Наталья Мироновна. Варина комната была смежной с гостиной, в этом было свое удобство, через открытую дверь можно было, лежа в кровати, смотреть телевизор.

Квартира Соткиных не вязалась в Дашином представлении с жизнью ее двойницы. Варе должны были сопутствовать такие понятия, как евроремонт, бассейн, зимний сад, итальянская мебель и персидские ковры, а эта квартира просто доживала свою небогатую и трудную жизнь. Наверное, тридцать лет назад она считалась роскошной. Со временем эта советская роскошь обветшала, выцвела, пожелтела, но, удивительно, при этом сохранила жизненный тонус и достоинство.

Что было главной мебелью московской интеллигенции в доперестроечный период? Книжные полки, конечно. Их выстраивали по вертикали, имитируя книжный шкаф, развешивали по стенам в геометрическом беспорядке, создавая продолговатые ниши–оконца, в которые помещали дорогие сердцу акварели и безделушки, в подражание Эрзе — из древесных коряг. Потом эти ниши заполняли новые порции книг, и вот уже живешь в библиотеке, книги расползаются по всему дому, не обойдя присутствием даже кухню и туалет. Робкая красота за диваном в углу — на деревянной подставке дагестанский жестяной кувшин с осенним сухим букетом, на узком подоконнике домашние растения в плохих горшках, среди них пыльный обещанный кактус. Буйные ветры нового времени обошли эту квартиру стороной.

Варина комната, в отличие от всей квартиры, была совершенно безликой, даже книг здесь не было — так… ошметки какой‑то детской литературы — сказки, стишки. Еще обширный шифоньер, письменный стол в одну тумбу и продолговатое зеркало в углу. Даша глянула на себя мельком, с опаской. Существо, которое ответило ей тем же испуганным взглядом, было не похоже ни на нее саму, ни на Варю. Ну и хорошо. Она теперь единая в двух лицах — третий вариант клонирования.