песнь из Второзакония (XXII);

молитва и благодарственная песнь Исайи (XXV);

песнь Ионы (II);

песнь Азарии в печи (Даниил, III, 22–45);

хвалебная песнь трех евреев (Даниил, 52–91);

из Нового Завета – песнь Пресвятой Девы (Лука, I, 46–55).

Этим девяти гимнам, которыми пользовалась первоначальная церковь, видимо, позже соответствовали тоже девять од, из которых были составлены каноны греческой церкви. Но греческая церковная поэзия, развиваясь, вовсе не ограничивала себя формой канона: первым ее творением был литургический приветственный возглас. И действительно, святой Павел желал, чтобы песнопения, гимны и духовные «оды» христиан были подобны крикам, идущим от сердца, порывам горячей признательности, чтобы в них радостно звучало «святое опьянение, сдержанное изяществом». Сам он «дал образец этого в своих возгласах-приветствиях, обращенных к Господу Иисусу, в славословиях и приветствиях, которыми наполнены его послания. Часто в его письмах тон, изменяясь, резко повышается, «ритм ускоряется, делается гармоничнее и становится почти лирическим», стиль становится таким, как у оды, и читатель как будто внезапно слышит эпод литургического хора или строфу из гимна, который поют в церквях.

Среди этих первоначальных гимнов, отражавших в себе все самое наивное и дружеское в добросердечии и простоте рождавшегося христианства, в первый ряд нужно поместить еврейские богослужебные возгласы; это самые древние и самые популярные формулы в христианской литургии. Это «Осанна!» – возглас иерусалимских детей, звучавший уже во время мученичества святого Иакова, брата Господа. Это «Аминь!» – возглас, который множество раз люди слышали из уст Спасителя, который множество раз повторял Израиль от горы Хорив до внешнего двора Храма, первое и последнее слово пророчеств об Апокалипсисе, первое и последнее слово благословений и проклятий, прощание мучеников, слово веры, которое на берегах Нила повторяли до десяти раз во время посвящения. Это крик мольбы и надежды, который издавала тысячей голосов толпа; это само Слово, которое в Апокалипсисе названо вечным «Аминь», безошибочным и творящим утверждением.

Церковь позаимствовала также возглас «Аллилуйя!», означающий «Хвалите Господа!»; уже одна история этого «Аллилуйя!» – целая поэма; и слово «Адонай», которое звучит в больших антифонах перед Рождеством, и возглас «Эммануэль!», который латинские священники столько раз произносят у алтаря в переводе на латынь – Dominus vobiscum, то есть «Господь с вами!».

Помимо еврейских возгласов были и возгласы греческие. Некоторые из них латинская церковь использует и теперь, через столько веков после проезда апостолов, явившихся с Востока. «„Кирие элейсон” („Господи, помилуй!” по-гречески. – Пер.) повторяли триста раз в литаниях, предписанных святым Адрианом для произнесения при въезде Карла Великого в Рим. Этот возглас и сегодня повторяют четыреста раз в греко-славянском обряде в честь Воздвижения святого Креста. Пока сильные голоса мужчин и детей, жалобно повторяя лишь одну фразу „Господи, помилуй!”, четыреста раз звучат то выше, то ниже во всех оттенках человеческой гаммы и все более проникновенно, эклезиарх в молчании стоит у двери иконостаса, медленно поднимает Крест над головой, обращая его к каждой из четырех сторон света, а затем медленно наклоняется и касается лбом пола; это одно из самых волнующих зрелищ литургической драмы», – писал кардинал Питра. Он также писал, что еврейские, греческие и латинские возгласы всегда господствовали в богослужении во время таинств, во время радостных праздников и во время похорон, во время литаний и процессий, на заседаниях епископов во время соборов, на площадях и в театрах, словно на христианских комициях (так в Древнем Риме назывались народные собрания. – Пер.) и даже в боевых кличах. В качестве подобных примеров можно назвать похоронные гимны и благодарственные песнопения свидетелей мученичества святого Игнатия, а также те псалмы и оды, о которых пишет неизвестный автор процитированного Евсевием трактата «Против ереси Артемона». Этих од и псалмов верующие сочинили много с самого возникновения церкви – в честь божественности Христа. В их число входит «Великое славословие», то есть утренний гимн «Слава в вышних Богу…», который и сегодня звучит в латинских церквях; «Малое славословие», позже сокращенное до одного лишь «Слава Отцу.» (оно первоначально было частью более полной хвалы); «вечерний гимн», который каждый день пели среди псалмов во время вечерни. Упомянем также еще один вечерний гимн, еще более знаменитый, чем первый; он так же, как первый, возник в очень глубокой древности и до сих пор занимает место среди неизменяемых вечерних песнопений. Это один из самых прекрасных примеров христианской лирической поэзии II и III веков существования церкви. Дословно его текст звучит так: «О Иисус Христос, радостный свет святой славы бессмертного, святого, блаженного небесного Отца. В тот миг, когда солнце скрывается, видя вечерний свет, мы поем Бога – Отца, Сына и Святого Духа. Сын Божий, дающий жизнь, Ты достоин, чтобы тебя по любому случаю прославляли благочестивые голоса; вот почему вся вселенная славит тебя! Дети, хвалите Господа, хвалите имя Господа! Мы хвалим Тебя, воспеваем Тебя, благословляем Тебя из-за Твоей великой славы, Господь, наш Царь, Отец Христа, незапятнанного агнца, который уничтожает грехи мира. Вам полагается хвала, вам полагается гимн, вам полагается слава, Отцу, Сыну и Святому Духу во веки веков. Аминь».