* * *
Царь, решив совершить это великое жертвоприношение, призывал брахманов, и те специальным образом выбирали из числа царских боевых жеребцов одного, достойного принесения в жертву. Его особым способом освящали, на ухо ему читали священные мантры и… отпускали на волю. Однако целое войско двигалось вслед за конем, чтобы обезопасить его от хищников или от других людей, оберегая его священный статус, не давая, например, подойти к кобылам или зайти в воду (чтобы не «смыть» сакральность).
Если конь вступал на землю соседнего царства (на что, понятное дело, была воля богов), это означало фактически объявление войны соседнему царю. В таком случае соседу предлагалось либо признать вассальную зависимость от организатора ритуала, либо сражаться. Победитель получал все.
По истечении года (!) таких перемещений наступало время жертвоприношения. Коня привязывали к ритуальному столбу, и над ним совершалось множество разных обрядов и церемоний: его омывали, подпускали к кобылицам, жены царя умащали его маслом и всячески украшали. После этого жеребец умерщвлялся удушением, а главная жена царя при этом обходила столб и призывала всех к милосердию.
Тело коня оставлялось на ночь возле жертвенного столба, и с ним, выразимся аккуратно, «проводила ночь» старшая царица. В данном случае конь символизировал собой небесную мощь, оплодотворяющую землю, а царица – землю, его супругу. Их ночь, проведенная вместе, – некое начало творения мира, ритуальное воспроизведение устроения фундамента бытия. Тем не менее наутро младшие царицы подвергали ее ритуальному поношению. После все царицы дружным коллективом размечали золотыми, серебряными, медными иголками тушу коня, он рассекался на части в соответствии с этой разметкой и возлагался на огонь. По завершении обряда происходил дележ добычи, которая накопилась за прошедший год, и брахманы получали самые значимые части.