Резко скинул респиратор, подошел, открыл веко. Двое истуканно застыли, глядя на действия шефа.

— Продолжайте, только аккуратно.

Сам подошел к ящику, открыл. Взял шприц, набрал красноватой жидкости. Сделал укол под сердце.

Тело дернулось, хрипяще задышало. Кровавая слюна, вытянувшись в нитку, скользнула по губе на пол. Открыл глаз. Второй уже не слушался.

— Исчадие. Я видел тебя на том свете. Ты и там тот же. Чтоб ты провалился на огненные иглы ада. Чтоб тебе всегда было так, как мне сейчас. Чтоб всю вечность корчился в геенне огненной.

Зашелся в долгом, хрипящем кашле.

— Помолчи. Ты не оригинален. До тебя так же говорили. Конечно, если были так же бестолковы, как ты. Отдохни. Тебе еще поговорить придется.

Палач нажал кнопку.

Через полминуты появились строгие старцы с вытянутыми худыми ликами.

— Что явишь нам, Паучий Волос? — спросил самый старший, с резкими, злыми линиями черепа, резко выдвинутым вперед подбородком и белесыми глазками.

— Упрямец утверждает, что он из «Великого предела».

Старики переглянулись.

— Он не свихнулся? Может, тебе показалось? Может, о полиции что бормотал?

Мутные глаза главаря уперлись в жертву.

— Что-о!? Схватила вас за нутро минута истины! Прозреете! — мученик с сарказмом скривил губы. Пробовал рассмеяться. — Вот так. Я уже отхожу.

Сердце на исходе. Но вам не будет легче. Истина над всеми нами. Она видит. Месть восторжествует. Один из старцев окинул место оценивающим взглядом.

— Снимите его, положите на стол.

Пока двое расторопно управлялись, спросил:

— Ты где слыхал про эту банду?

Бешеные от боли глаза замученного шарахались по лицам главарей. Гримасы мук и отчаянного торжества менялись каждую секунду. Агония мести сквозила во всем его облике, но у него не хватало силы одаривать каждого зловещим взглядом ожившего мертвеца.