Китайчонок стоял на крыше больницы, полуголый, избавившийся от гипса.

«Как птица», – подумал Катышев.

Облака плыли над крошечной фигуркой вверху, над великим безмолвием.

Катышев сунул в зубы сигарету, закурил с третьей попытки и зашагал прочь.

Морок

Морок

1. Тогда

1. Тогда

Олег Толмачев намеревался незамеченным проскользнуть в комнату, но на пороге столкнулся с мамой. Она караулила его, театрально подбоченившись, трагично хмурясь.

Олег закатил глаза. Мысленно он делал ставки, что это будет за приветствие: «явился – не запылился» или «явление Христа народу». Шансы равные.

– Явился – не запылился, – произнесла мама. Он неуклюже присел на корточки и боролся со шнурками. Мама, хоть это казалось невозможным, нахмурилась еще сильнее.

– Погляди-ка, кто пожаловал в гости, – фраза адресовалась отцу, высунувшемуся из кухни.

– Ты что вообще думаешь? – поинтересовался отец.

Он думал, как бы побыстрее улизнуть в спальню.

– Я трижды ужин разогревала.

– Спасибо, не голоден.

– Не голоден он, – проворчал недовольно отец, – ты все лето так проведешь? С дружками в подворотне?

– Сам как-нибудь решу, – отрезал Олег, стряхивая кеды с черной от грязи резиной. Обсуждать сейчас планы не имело резона. Завтра забросит шмотки в чемодан и поставит родителей перед фактом. Ему, черт подери, двадцать через неделю.

– Тебе двадцать через неделю, – сказала мама.

«Семейка долбаных телепатов», – скривился он.