Веретенников брел, шаркая сандалиями по щербатому асфальту, призывно посвистывал. За ДК расположился парк. Именно здесь два года назад Веретенников подобрал косолапого щенка, выросшего нынче в глупую, но веселую и горячо любимую помесь спаниеля с чистокровным двортерьером.

На свист никто не отзывался. Прокатил по тротуару велосипед. Застрекотала сорока.

Парком поселок заканчивался. Дальше – территория лесхоза и изогнутая подковой речушка.

«Не заставляй меня переться туда», – взмолился Веретенников.

Он был домоседом и мечтал, чтобы за каждый лишний шаг государство доплачивало по прейскуранту. Хорошо, что от места работы его отделяли три улицы.

Расчищенная аллея упиралась в сломанный фонтан. На скамейке ребята пили пиво и пускали клубы дыма из вейпов. Но в целом парк был малолюдным, как и само Свяжено, где по последней переписи населения обитало три тысячи шестьсот человек. Веретенников сомневался, что в реальности наскребется две с половиной. Молодежь уезжала в столицу, старики умирали. Стекольный завод, производивший аптекарскую и парфюмерную посуду и стекловату, закрыли в две тысячи десятом. Тогда же Свяжено лишили гордого статуса «поселок городского типа». Пробыв таковым с тридцать шестого, он снова стал обычным поселком. Захолустьем, которое, впрочем, устраивало шестидесятилетнего Веретенникова.

Не имея ни семьи, ни амбиций, он довольствовался малым: в день зарплаты сгонять за книгами в город. Приволочь груду томов и читать, механически поглаживая Ромео за ухом.

– Драсте, Михаил Петрович! – хором рявкнула лавочка. Сквозь пахнущий клубникой пар он не различил лиц. Единственного в Свяжено учителя истории, конечно, знали все.

– Привет, ребята. Вы животину мою не видали?

– Там гавкал кто-то, – паренек указал вглубь парка, где цивилизованный строй кленов и берез превращался в варварское нагромождение дубов.

– Изучу вопрос, – сказал Веретенников и побрел по аллее.

Он думал о новенькой книжке с пометкой «Национальный бестселлер», о стынущем чае и подушках.

«Ну где ж тебя носит, вражина?»

На бортиках фонтана нерадивые посельчане оставили пивную тару. Ветерок швырнул к ногам обертку из-под мороженого. Под кронами темнела заколоченная шашлычная «Ивушка». Тропинки радиально отпочковывались от фонтана.

– Ромео!

Кусты зашуршали в ответ. Разлапистые ветви шевельнулись. Тени подметали нестриженую траву лужаек. Чуть отойдя от центральной аллеи, путник попадал в дикий забытый Богом уголок. Подмывало вернуться к ДК, к праздным тинейджерам. А Ромео, пес эдакий, нагуляется и прибежит.

– Ну гад, – процедил Веретенников.