5. Браслет

5. Браслет

Записка насчитывала одиннадцать букв, аккуратно вырезанных из глянцевого журнала, наклеенных на кусочек картона. Клей испачкал конверт и прилепил письмо к стенке почтового ящика. Игра отсрочилась на десятилетие.

А то, что конверт выпал именно в день рождения Олега… совпадение, так? Так или нет?

Он спешил по плитам, черным от шелковицы, падавшей с веток. Поймал себя на том, что улыбается, и прикусил язык. Пересек Советскую, Рабочую, Садовую, через проулок вышел к трассе. Детвора дербанила несозревшую яблоню, из-за забора старуха угрожала воришкам расправой. Олег почувствовал вес яблок под заправленной в штаны футболкой, запах и кислый вкус во рту. Увидел себя, улепетывающего от покойной бабы Зины:

«Я тебе дам яблок!»

«Дай-дай», – передразнивал он, догоняя корешей, Глеба и Мотю.

Он хотел угостить крадеными фруктами Владу, но мама накричала: «Ты сдурел? Она же ребенок!»

Олег подумал о фигуре в арке. Девочка с акварельными глазами, будто парящими в отрыве от лица.

Лаконичное: «Иди домой».

Вам письмо…

Привет от мертвой (и справка есть!) сестры. Буквы в конверте складывались в два слова.

«Мэри Поппинс».

Повести Памелы Трэверс про няню Поппинс Владе читала мама. К тринадцати малявка переключилась на приключенческую литературу. Глотала запоем мальчишеские «Остров сокровищ», «Капитан Блад», романы Жюля Верна. Если книги не было в детской библиотеке, Олег приносил ее из взрослой.

Мэри Поппинс, первое задание.

Проще пареной репы.

На полпути к мемориалу Олег замедлился. Страх схватил за сердце. Столько лет утекло… вдруг записку забрали, вымели метлами дворники, дождь уничтожил? И звенья рассыпались – нет ничего, кроме письма, обломка моста, который никуда не ведет…

Разволновавшийся, Олег купил в продуктовом банку фанты. На рынке дородные тетки обмахивали газетами свежую рыбу, гоняли назойливых мух. Дворняги выпрашивали харч. Одинокое такси грустило у «Поплавка», магазина с рыбацким ассортиментом. Пламя шелестело на ветру, порождая в воздухе марь.

Олег пил газировку, изучая мемориал. Каменный воин преклонил колено перед Вечным огнем. Позади, полукружьем, барельеф: двухметровые скульптуры выступали из бронзы на половину объема. Партизаны, мать, обнявшая раненого сына, молоденькая санитарка…

– Толмачев?