Он кое-как выбрался из комнаты и прошел по коридору. Вампира нужно было накормить собой еще один раз, и он хотел спуститься вниз до того, как вернется мама.

Проходя мимо двери брата, однако, он встал как вкопанный. С той стороны послышался шепот.

Он открыл дверь и увидел, что младший брат лежит на полу и наполовину заполз под кровать. Тени позднего дня скапливались по углам. Лицо Майкла было маленькой луной в тусклом свете, одно ухо прижато к половицам. Он взволнованно шептал.

– Майкл?

Тело брата содрогнулось от испуга, и он быстро сел, виновато глядя на Джошуа. Тот включил свет.

– Что ты делаешь? – Внутри у него росло что-то холодное.

Майкл пожал плечами.

– Скажи мне!

– Разговариваю с папой.

– Нет.

– Он живет под домом. Он хочет, чтобы мы впустили его обратно. Я боялся, потому что мама могла на меня разозлиться.

– …ох, Майки. – Голос Джошуа задрожал. – Это не папа. Это не папа.

Он обнаружил, что снова движется по коридору, теперь быстрее, разгоряченный новообретенной энергией. Он казался себе пассажиром в собственном теле: испытывал легкое любопытство, наблюдая, как копошится в кухонном ящике, пока не нашел молоток-гвоздодер, который держала там мама; ощущал боязливое предвкушение, когда толчком открыл входную дверь и, спотыкаясь, преодолел ступеньки крыльца в меркнущем свете, не остановившись даже, чтобы собраться с силами, прежде чем уцепиться молотком за ближайшую решетку и оторвать большой ее кусок от стены.

– У нас был договор! – прокричал Джошуа, принимаясь за следующую часть решетки. – Сукин ты сын! У нас был договор! – Он работал быстро, попеременно ломая деревянную решетку на части и отрывая от дома алюминиевые панели. – Ты соврал мне! Соврал! – Гвозди визжали, высвобождаясь из своих гнезд. Солнце висело слишком низко, чтобы вторгнуться в подпол, но завтра вампир в нем уже обитать не сможет.

Он заметил вампира один раз, у самого края дома. Тот молчал, но не отворачивал от Джошуа лица, пока тот работал.

Солнце соскальзывало с небес, истекая светом на землю и в море. Темнота наступала с востока, разбрасывая за собой звезды.

Джошуа заторопился в дом, уронил молоток на пол и рухнул на диван, лишившись последних сил. Ощущение грандиозной потери висело где-то на грани его восприятия. Он отвернулся от чего-то, от какой-то потрясающей возможности. Джошуа знал, что боль придет позже.

Вскоре вернулась мама, и он выпил часть купленного ею лекарства, хотя не ожидал, что оно ему как-то поможет. Неохотно попробовал съесть пиццу, которую она принесла, но аппетита не было. Мама присела на диван рядом с ним, убрала волосы с его лба. Они посмотрели телевизор, и Джошуа то погружался в сон, то выплывал из него. Один раз он выглянул в окно за диваном. Луна чертила на небе мерцающую дугу. Созвездия вращались над ним, а планеты катались по небу. Джошуа почувствовал томление, едва не выдернувшее его из тела.