– Да, да. Он спал.

Мы спали все больше и больше. Скудный зимний свет укорачивал дни. Эви просыпалась по ночам от кашля и сотрясалась в своих цепях. «Спи, спи», – что еще я могла ей сказать? Разум начинал меня подводить: спасители являлись из черноты, приносили воду, чистые простыни, хлеб. Мисс Глэйд, тетя Пэгги – они что-то мягко шептали на странных языках, которых я не понимала.

Иногда я видела Мать. Я думала о том времени, когда она любила нас больше всего, – когда мы были внутри нее, безмолвные, целиком принадлежащие ей. Я мысленно позволяла ей ухаживать за собой. Иногда она приносила молоко, остатки еды. Она кормила нас с рук. В другой раз она держала полотенце и пластиковый тазик с водой. Она опускалась на колени перед моей кроватью. Разговаривала тихонько сама с собой, как будто тоже была ребенком. Полотенце тем временем скользило по моему телу не переставая – между ключицами и ребрами; по кожаным мешкам на груди и ягодицах – пустым, но еще не сдувшимся, ожидавшим, чтобы их заполнила плоть; и дальше вниз – между ног, где всегда что-то происходило, и я стыдилась. Мое тело не могло пресечь попытки оставаться человеческим. В такие моменты, смягченная нежностью Матери, я понимала, что значит сдаться. Не думать больше о побеге, о том, как защитить Эви, о том, что нужно быть умной. Как это было бы хорошо. Я бы скользнула во все это, как в чистые простыни.

* * *

Хрупкие, темные сны. Я пробудилась в холодном поту и стала шарить рукой по постели в поисках Эви. Дальше, дальше. Край матраса. Я села, стала теребить одеяло. Холодное, несмятое пространство. Ее не было.

– Эви?

Я сорвалась с постели, бросилась через комнату к выключателю возле двери. Жаркая комнатушка, в которой всё на виду, – пустая. Всюду душно и кислый запах бара. Свет в ванной не горел, но я все равно распахнула дверь и затем отдернула шторку.

– Эви?

Я оделась. Внизу у кассового аппарата сидела хозяйка. Пахло перегаром.

– Извините, – обратилась я к ней.

Она взглянула на меня и ничего не ответила.

– Моя сестра не выходила?

На барной стойке были разложены стопки мелочи. Хозяйка нахмурилась. Я прервала ее подсчеты.

– Моя сестра. Мы приехали вместе. Она спускалась на завтрак сегодня.

– Что? – Хозяйка посмотрела на свои руки.

Ее ладони были грязными от банкнот. Она как будто не хотела отвлекаться, пока не зафиксирует что-то в уме – итоговую сумму, видимо. Покачала головой.