Бунетер, Липпаи и Шомош подошли к Макуле, который нервно освободился от державших его под руки Яноша и его матери. Они стояли вместе все четверо, и Макула смотрел на крест. Удивительно странное чувство охватывает человека, когда он видит на кресте свою собственную фамилию.

А Тереза? Бедная Тереза! Она была уже так далека от мирской суеты. И только у швейцара Дьюре нашлось, что сказать о ней; он это и сделал, поглаживая рыжеватые усы:

— Да будет земля тебе пухом, дорогая госпожа Макула! Я не знаю, существует ли рай, но если он есть, то я ни на минуту не сомневаюсь: при первом же твоем стуке тебя туда впустят.

А Макула не мог заставить себя думать о покойной жене. Как ни усердствовал, как ни насиловал ой свое воображение, не мог вызвать ни одной мысли, связанной с ней. Он даже глаза сомкнул, чтобы мысленно представить ее лицо, лежащее теперь глубоко под землей, в гробу, на белой подушечке. Но, сколько он ни старался, образ умершей жены ускользал от него и он не мог восстановить его в памяти. Лишь на один момент мелькнуло перед ним видение: Тереза в подвенечном платье, а он сам в темном костюме, вот они идут рядом к алтарю церкви святой Анны, а потом он подсаживает ее на извозчика, коляска которого украшена маленькими белыми розочками, и жаркое чувство счастья наполняет его сердце, заставляет трепетать все струны души.

Да, тогда он был счастлив. Теперь он тоже счастлив. Блаженству нет предела, когда Шомош спрашивает его:

— Вы на чем приехали сюда, товарищ Макула?

— На такси, — отвечает Макула.

— Если вы разрешите, я отвезу вас домой…

— Благодарю, о благодарю… Но разрешите вас попросить отвезти меня не домой, а в контору…

— Ну что вы, товарищ Макула! — вмешался в разговор секретарь партийной организации Липпаи. — Неужели вы хотите прямо с похорон ехать на работу? Вы должны ехать домой и там отдохнуть, это будет самое лучшее.

Макула кланялся, благодарил за все, полный великой признательности.

— Я вас очень прошу, товарищи… Единственный отдых для меня теперь — работа. Единственный. А кроме того (товарищ Бунетер знает об этом), мне надо подготовить отчет для министерства: здесь присутствующий товарищ Шомош просил представить ему к завтрашнему утру отчет о запасах шпината, имеющихся в южной Венгрии.

— Успеется, — отмахнулся Шомош. — Один день — не беда! Я вам серьезно говорю, успеется.

— Нет, не успеется! — запротестовал Макула. — Срок остается сроком. Срок сильнее смерти. Если вас не очень затруднит, товарищ Шомош, если вы на меня не рассердитесь, то я очень вас прошу: будьте так добры, отвезите меня в контору. Нет у меня другой жизни, кроме работы, извольте знать.