Расселись по машинам. Товарищ Шомош, как это всем было известно, курил сигары. Одну он закурил сам, другую предложил Макуле.
— Благодарю покорно! «Турул»? Очень, очень хорошо, — сказал Макула и закурил.
Не прошло и нескольких секунд, как душистый дым сигар наполнил весь автомобиль. Главный бухгалтер откинулся на мягкое сиденье и всем своим существом почувствовал, что этот день был действительно самым прекрасным, самым счастливым днем его жизни.
Машина скользила, мягко покачиваясь. Макула курил с такой страстью, как будто хотел вместе с дымом втянуть в себя весь мир. Автомобиль свернул с кладбищенской дорожки. Макула выглянул из окна и еще раз в дыме сигары увидел могильный холм с крестом. Фамилии «Макула» отсюда уже не было видно, и лишь на миг мелькнуло перед ним имя «Тереза», но серые облака дыма тотчас закрыли его. Сколько раз за свою жизнь произнес он это имя? Вероятно, больше миллиона?..
Автомобиль, мягко покачиваясь, выехал на главную аллею кладбища и покатил еще быстрее.
Нет, сегодня на небо вознеслась не Тереза. Это было вознесение Дьюлы Макулы. Если кто-нибудь в тот день и оказался в раю, то это был именно он.
1953
ОРЕХОВАЯ СКОРЛУПА
Дело было чрезвычайно деликатное.
Читатель это очень быстро поймет, как только, хотя бы поверхностно, ознакомится с топографией местности. Так вот, здесь находится одна вилла, и в ней живет семья Граначей. А там — другая вилла, где в должности швейцара состоит и проживает Тинко с семьей. Первая — двухэтажный особнячок. Вторая — большой трехэтажный дом, разделенный на квартиры. Обе виллы окружены маленькими запущенными садиками, заросшими сорняком, каких очень много в окрестностях холма Роз. Люди работают много, они сажают древо социализма, и нет у них времени заботиться о цветочных клумбах. Правда, обязанность строго соблюдать рабочие часы, не задерживать людей после трудового дня начинает уже сказываться и на состоянии садиков. Человек, кончающий в пять часов рабочий день, приходит домой, хватает лейку и садовые инструменты, поливает, копает, подравнивает, выпалывает сорняки, одним словом, по совету Вольтера, ухаживает за своим садиком.
Садики двух соседних вилл разделяются забором. Этот забор не что иное, как результат горячих споров, компромиссов, нарушаемых то одной, то другой стороной, разрыва добрососедских отношений, вступления в переговоры, завершившиеся, наконец, кое-как скрепленными соглашениями. Все вышесказанное началось между владельцем особнячка и швейцаром большой виллы еще в 1950 году и продолжается вот уже четыре года, непрерывно переходя из одной стадии путаницы в другую.