Большого страха Калинин не испытывал. Хотя было не очень приятно находиться вдвоем под одной крышей с человеком, который явился под чужим именем.

Пока закипал полуостывший самовар, Калинин пытался припомнить, найти фальшь в поведении гостя. Нужно было признать: вел он себя естественно. И все-таки он не Фадеев. А вот кто, сам на этот вопрос Калинин не мог ответить. И сообразить, чего хочет от него добиться своим визитом гость, тоже сразу не мог. Размышлять было некогда. Важно было поскорее выпроводить непрошеного визитера. «Если еще захочет уйти», — от этой мысли у Калинина вспотели ладони. Он постарался взять себя в руки, налил стаканы и понес в комнату.

— Пожалуй, я соглашусь с вашим предложением, — сказал он, входя, — но при условии, что вы мне поможете.

— Какие сомнения, я предложил ведь уже, — гость заулыбался, обнажая неплохо сохранившиеся зубы.

— Давайте перейдем в другую комнату, — попросил Калинин. — С минуты на минуту придут родственники, а там никто не помешает.

Калинин чуть напрягся в ожидании: согласится гость или откажется. Отказался!

— Зачем? Для знакомства и так засиделся, — он поглядел на часы. — Теперь приглашаю к себе. Имею кое-какие вырезки, фотографии. Позвоню с вашего разрешения в понедельник.

Гость отхлебнул глоток-другой чаю, сложил принесенную газету и поднялся.

Уже одетый, на пороге он напомнил:

— Так в понедельник?

— Звоните, — сказал Калинин.

Дверь захлопнулась, Калинин почти тут же поставил замок на предохранитель, хотя понимал, что визитер не вернется.

Телефон Шинкевича у Калинина был. Он позвонил.

— Виктор Брониславович, только что у меня был Фадеев, — сказал.

— Чего это вдруг? — удивился Шинкевич.

— Давно, говорит, хотел зайти, операция помешала.

— Какал операция? — еще больше удивился Шинкевич. — Не делали ему никакой операции, вы что-то путаете.

— Скажите, может так оказаться, что Гаврилин жив по сей день?

— Ну, гарантировать не могу, давно не интересовался, ему двадцать пять лет давали. А почему вы спрашиваете об этом?

Калинин принялся объяснять.